Самое гнусное в брюссельских терактах то, что они должны были случиться. Про Первую Мировую говорили – войны не хотел никто, но она была неизбежна. То же самое с бомбами в Бельгии. Убийцы только дали ответ на вопрос, который не давал покоя европейцам – где и когда. Теперь всех чуть отпустило, но ненадолго. Во весь рост стала новая проблема. Где и когда будет следующий теракт?
Странное дело, но
трагедия в Брюсселе воспринимается как событие совершенно рутинное:
и дело тут совсем не в том, что у нас души намозолены и полностью атрофировалась способность к эмпатии. Нет, любые новые кровь, боль и слезы потрясают публику ничуть не меньше всяких предыдущих. Беда, однако, в том, что всем ясно: нынешние боль и кровь — не последние, через неделю-две-месяц будут новые да такие теперешние брюссельские совершенно затмят. Ни масштабом, ни особой изощренностью теракты бельгийские не отличаются. Взрывы в зале отлета брюссельского аэропорта, бомбы на станциях метро — 32 жертвы и 300 раненых: теракты с ноябрьскими французскими сопоставимы масштабами, способами организации, внезапностью, непосредственными последствиями. Единственно, парижские атаки взорвали полную безмятежность — общественную и европейского начальства.
Мэттью Хенман, аналитик центра изучения терроризма и мятежей:
Обычно атаки вроде этих требуют 3-4 дня на свою подготовку. Выбираются в качестве объекта коммуникационные узлы: метро, аэропорты, часто вокзалы, автобусные станции. Но на самом деле разведка, координация, подготовка может отнимать и несколько недель: в этом случае они явно торопились — из-за ареста бельгийцами Абдеслама. Такой заговор ни одна разведка не расколет, разве только чудом. Хотя бельгийцы, конечно, не были на высоте.
Бельгийских нападений не ожидала, кажется, только бельгийская полиция. Про брюссельский район Моленбек, населенный мигрантами, знали все: ажанам туда вход заказан, выдачи оттуда нет, спрятать там можно любого. Полгода соавтор парижских убийств Абдеслам преспокойно жил себе в Моленбеке у родственников — его аресту даже сама бельгийская полиция, кажется, удивилась.
По правде говоря, в королевстве по части обеспечения безопасности совершенная катастрофа: здесь фактически нет инструментов, которые принуждают обывателей к соблюдению закона. Бельгия стала жертвой своего двуединства: после недавнего кризиса, когда королевство больше года прожило без правительства, здесь установились строжайшие правила. Каждая партия, каждая национальная община — фламандская и валлонская — должны быть представлены в госконторах пропорционально: за этим следят тщательнее, чем за длиной юбок на американских пляжах 100 лет назад. В итоге, бельгийские чиновники назначаются с учетом партийности и национальности, ничего больше. Какая уж тут эффективная полиция или разведка! Три взрыва на протяжении двух часов — это лишь потому, что убийцы были едва не бестолковее властей: кстати,
жертв и могло быть больше, да один чемодан не взорвался.
После бомбовой атаки в Бельгии воцарился хаос. Скорые застревали в пробках на подъезде к метро и аэропорту. Испуганную публику не направлял никто: каждый спасался сам в меру прыткости ног и незатуманенности мозгов.
Попытались эвакуировать из Брюсселя королевскую семью.
Как можно более позорно признать полицейское бессилие? Про импотентность властей Бельгии ходили в Европе анекдоты: кто знал, что эта импотенция проявится так трагически? Еще до появления первых фото смертников, никто не сомневался — теракты совершены экстремистами из ИГ. Исламисты не замедлили подтвердить очевидное.
Мэттью Хенман, аналитик центра изучения терроризма и мятежей:
Есть, очевидно, разветвленная подпольная сеть. В Париже действовали 9 человек, но их обеспечивали оружием, жильем, автомобилями, отвлекали полицию, прикрывали их отход. Есть ли связь между ячейками — покажет следствие. Думаю, есть: вряд ли могут существовать совершенно не связанные друг с другом мощные и столь эффективные преступные сети. И миграционный кризис тоже сыграл свою роль: он отвлек и рассеял внимание спецслужб.
Тут, кстати, возникает вопрос — очевидный, но так и не обретший внятного ответа. Террор — это не просто бессмысленное и бесцельное убийство:
это инструмент, который применяется слабым, чтобы запугать сильного и заставить его уступить.
Но чего пытается добиться «Исламское государство», расстреливая и взрывая европейские столицы? Испугать чиновников ЕС? Но те в метро не ездят и в самолеты попадают через VIP-залы. Это в Российской империи сто двадцать лет тому назад министр, просыпаясь утром, не знал, где окажется вечером — на светском рауте или в гробу.
Современным европейским чиновникам террор не угрожает совершенно.
После терактов ноября, Франция отправила самолеты в Сирию, ввела ЧП и разрешила интернировать подозрительных лиц без предъявления обвинений. Бельгийцы поступят также, тем более, что в НАТОвских военных кампаниях они участвуют неизменно. Единственный неизбежный эффект брюссельских терактов—ужесточение полицейских законов и миграционного контроля. Вот уж наверняка не это было целью «Исламского государства». Если, конечно, не предполагать за ДАИШ людей с бритвенно-ясным умом, которые не имеют к исламизму отношения.
И, опять же, как не вспомнить: повстанческие армии в Сирии созданы из европейских радикалов: французские, английские, немецкие спецслужбы сплавляли туда горячие головы, которые могли натворить бед у себя дома в Старом Свете. Агенты разведок среди радикалов не все, но многие. Из таких вербованных-перевербованных многажды людоедов и формировались, в частности, отряды «Исламского государства».
Нынешняя волна террора меняет Европу. Она становится привычна к крови. Она испугана и готова сменять гражданские свободы на безопасность. Она стоит на перепутье:
ислам стал врагом Европы и конфликт между ними переходит в горячую фазу.
И самое печальное - бомбовая война в Старом Свете разгорается и ни конца ей не видать, ни края.
Стрельба в парижском Батаклане стала шоком, взрывы в брюссельском метро были рутиной, что там будет дальше — бог весть, но заголовки газет, посвященные взрывам, будут впредь набираться всё более мелким шрифтом.