Правь, Британия, на волю! Перед самым голосованием по поводу Брексита выяснилось, что дракон народного вольнолюбия вырвался из клетки, и англичане всё-таки выберут свободу. Каждый, кого можно было почесть за авторитет, голосовал за Соединённое Королевство в составе ЕС. Пугали, что фунт прекратится в бумагу, а Соединённое Королевство станет страной третьего мира. Это, конечно, вряд ли. Хотя бестолковой сутолоки прибавилось. Натворили, однако, дел эти 52% сторонников британской свободы, что выиграли референдум.
Брексит обернулся ожидаемым конфузом: его затевали, чтобы обзавестись козырем в торговле с ЕС, но дракон общественного мнения вырвался и натворил бед. 52:48 — таков счет в матче, который островной национализм выиграл у евроинтеграционизма. Поражение не разгромное, но этапное для 45-летней истории отношений. Обуздывать свободолюбие британцев пытались с применением любых, включая не самые джентльменские, средств.
Голосование разрешили по почте и телефону. Без тщательной проверки документов, разумеется. Всякие эксит-полы запрещены, никаких съемок на участках: зачем? Ведь джентльменам верят на слово. Несмотря на формальный мораторий на агитацию, установленный после убийства парламентария Джо Кокс, паника разжигалась и далее. Народ ринулся делать денежные переводы. Ведь если Брексит, то кому сбагришь никчемные фунты фунтов?
Прохожий возле обменного пункта:
Папа позвонил утром и говорит: «Шли мне евро, срочно! Завтра утром курс рухнет!» Он у меня пенсионер, в Испании живет. Фактически, кто в этой очереди стоит — все голосуют против выхода!
Торговцы валютой говорят о росте оборотов втрое-вчетверо. Менялы из конторы «Азимо» вообще приостановили свою работу, пока ситуация не прояснится. Она и прояснилась. После победы Брексита фунт пал как никогда низко, хотя и стоит пока дороже бумаги, на которой напечатан. Всеми фибрами души вибрировали и вибрирует теперь только пуще иноплеменные жители Острова. Они на полном серьезе ожидали чего-то вроде «Хрустальной ночи».
Ига Пачковска, жительница г. Бостон:
Мы не знаем, как на самом деле к нам относятся англичане. В лицо-то, конечно, улыбаются. Но поляки боятся: наедине с бюллетенем для голосования им незачем лицемерить! И уже завтра нас могут спросить: «Мы голосовали за ваш отъезд, почему вы все еще здесь?»
Британский Бостон официально объявлен эталоном мультикультурной интеграции: здесь поляки с литовцами составляют 15% населения. Улицы украшены вывесками национальных ресторанов, реклама многоязычная. В отличие от начальства, англичанина-обывателя очень даже бесит пестрядь диакритических знаков, которые делают родной алфавит нечитаемым. Вообще, по этой части в Королевстве действительно творятся несообразности: на 65 миллионов населения — 8,5 миллионов граждан инородческого происхождения. Плюс 5,5 миллионов постоянных жителей с иностранными паспортами. Джона Буля зримо теснят Яны Бульковские и Йонасы Булисы: одних поляков в стране миллион!
Сложная экономическая механика дает очевидный результат. Из страны уезжают специалисты высокой квалификации. Переселяются на континент пенсионеры, и, соответственно, вымываются носители вековечных традиций и культуры. Прибывают люди с мозолистыми руками, но без дипломов. Судя по результатам референдума, так будет и дальше.
Игра в Брексит затевалась ради сиюминутных политических целей: Лондон добивался от ЕС льгот и преференций. Но британское начальство переиграло само себя. Чего от плебисцита ждать теперь? Осенью уйдет премьер Кэмерон. И это, почитай, единственный зримый результат голосования. Длить саму сецессию можно бесконечно долго. Сейчас Королевство имеет собственную валюту, собственное визовое пространство, независимую миграционную политику. В которую, однако, активно вмешивается Брюссель.
Что есть выход из ЕС? Отзыв депутатов европарламента? Неучастие в саммитах Союза? Отказ от взносов в общую казну и выплат из нее? Таможенные посты на переправах через Ла-Манш? Выход из зоны свободной торговли? Даже упраздняя эти связи с ЕС, одну за другой, процесс можно затянуть на столетия. Наконец, на подходе Трансатлантическое торгово-инвестиционное и Транстихоокеанское партнерства. Куда и Англия, и ЕС непременно войдут. Какое уж тут обособление! Однако, теперь ручеек сомнений превратился в поток скептицизма, который грозит смыть все интеграционные конструкции.
Дональд Туск, президент Европейского совета:
Мой главный страх состоит в том, что любой результат референдума сделает сильнее евроскептиков Европы. Это может стать первым шагом к дезинтеграции. Исчезает вера в Европу, в ее институты, в единство стран-членов... Опасность, мне кажется, растет и становится все реальнее.
О референдуме говорят во Франции. Правда, лишь Марин Ле Пен. Но ведь «Народные фронт» — уже серьезная сила. Вопрос о единой валюте обещают вынести на плебисцит итальянцы из «Движения пяти звезд» (а эта партия уже почти правящая). Приглядываются к идее голландцы. ЕС вовсе не обречен на распад: его вполне еще можно спасти. Вот только сил для этого требуется с каждым днем все больше. И успех всё больше начинает выглядеть чудом, а не закономерностью.