Новости Беларуси. Последние четверть века для возрождения пострадавших территорий затрачены колоссальные ресурсы, и полноценная жизнь туда действительно возвращается. Но есть и те, кто спекулирует на трагедии и зарабатывает политические очки.
На эту тему рассуждает Григорий Азаренок вместе с экспертом в программе «Тайные пружины политики».
Григорий Азаренок, корреспондент:
У нас в гостях публицист «СБ. Беларусь сегодня» «людожор» Юрий Терех. Юрий, недавно вышел потрясающий материал ваш о том, как взращивали здесь это все «белоцепкальное» движение. И один из краеугольных камней их идеологии и философии, в принципе, это так называемый Чарнобыльскі шлях – с 1996 года каждый год они выходят и пытаются приписывать себя к чернобыльской трагедии. Но вы недавно были там, в Гомельской области. Что вы там видели?
Юрий Терех, публицист:
Ой, я там видел людей в первую очередь. Я видел, как живет область, я видел, как борются с трагедией, я видел земли чернобыльские вот эти все, я видел действительно пораженные земли и видел те, на которых уже можно жить. До сих этот Чарнобыльскі шлях – это была какая-то данность. Вот сколько я себя помню, как я был маленький, каждый год он был, они ходили, и это было как бы нормально. То есть было каждый год – вот как лето приходит. А когда я посмотрел сам, своими глазами на Чернобыль, на всю эту историю, я, честно говоря, просто перестал понимать: а почему они выходят, почему они присваивают себе, в свои какие-то политические дивиденды, эту трагедию, эти события? Это же беда всех белорусов. Причем здесь конкретно наша оппозиция? Хотите вы сделать чего-то хорошего в эту дату – поедьте вы в Чернобыль, помогите там МЧС разобрать леса, у них там проблем хватает выше ушей.
Григорий Азаренок:
Что больше всего впечатлило? Вы сказали, видели людей, видели на территории, земли – это же на самом деле чудо. Мы не трубим просто об этом на каждом углу.
Юрий Терех:
Больше всего, действительно, что мне запало. Мы перед самим заповедником были в Хойниках, в самом последнем городе перед ним. Мы там были в детском садике, садик полный, садик заполненный детьми. И к нам подошли и сказали: вы знаете, тут такие территории, мы не можем собирать в лесу грибы, не можем собирать в лесу ягоды, поэтому мы их делаем сами. И подарили всем по корзиночке печенек в виде грибов и по открытке с разворотом аиста. Вот это, наверное, меня впечатлило сильнее всего в этом всем. Что даже там люди как-то все-таки продолжают жить, продолжают строить семьи, город. Там заполнены детские сады, строятся новые, строится жилье. Это и правда впечатляет.
Григорий Азаренок:
Там, наверное, даже какая-то особая порода людей? Им, может быть, неведомы эти минские проблемы, урбанисты всякие разные непонятные.
Юрий Терех:
Им это вообще неведомо никак. Они говорят совершенно прямо, что у вас там ваши эти «минчики маются какой-то дурью», что надо работать и все будет хорошо. И просто там нет ни времени у людей, ни желания этим заниматься. Там же область одна из наименее протестных была по всем последним событиям. И по предприятиям тоже. Я ходил, разговаривал с людьми без сопровождающих, под гарантией анонимности, что я не заложу начальству никого. Все говорят совершенно одно и то же: «Извините, ну какие протесты, какие забастовки? Нам работать надо, нам тут деньги платят, что вы там придумываете?»
Григорий Азаренок:
Президент тоже каждый год, но не в Минске, а там, на этих землях – мы вот перед эфиром общались – тут даже невозможно подсчитать, сколько денег было вложено в возрождение этих земель, в Гомельскую область. Но даже не деньги, а труд людей, внимание Президента.
Юрий Терех:
Я опять же, сам посмотрел, немножко оценил и прикинул: это совершенно огромная черная дыра финансовая для бюджета, это просто страшные расходы. Понимаете, как: вся эта зона – это же не просто какие-то брошенные территории, где сейчас ничего нет. По сути, сейчас это огромная научная лаборатория, которая требует постоянного поддержания, контроля и огромных требований безопасности. Там банально огромные средства расходуются на МЧС, потому что лесной пожар какой-то более-менее серьезный в зоне, где действительно есть какие-то загрязнения, может просто поднять радиоактивную пыль в воздух и понести ее куда угодно. Поэтому там постоянно дежурит техника, она вся в полной готовности постоянно. То есть в любую секунду любой аппарат, который там стоит, можно завести и поехать, там это продемонстрировали. И там даже не пожарные машины, там какие-то – я даже не совсем представляю себе назначение всей этой техники – какие-то огромные гусеничные тягачи, манипуляторы какие-то там, клешни. И вот они должны все это разгребать, раскидывать. Это же все стоит очень дорого. Плюс поддержание там станций, поддержание там рабочих вахт. Находиться там все-таки по нормативам безопасности в глубине нельзя долго, то есть люди приезжают и уезжают. Это все расходы. И да, безусловно, это все имеет огромную научную ценность, но ведь если бы не катастрофа, нам бы эти исследования были и не нужны.
Григорий Азаренок:
И это, опять же, отличает политику нашего Президента, потом что мы знаем, что происходит на украинской стороне чернобыльской зоны.
Юрий Терех:
Ой, даже местные рассказывали, что в прошлом году там горело просто, и тушили недели две, по-моему. То есть там просто все новости были, что пожары, пожары, пожары, фонит, фон уже идет на Киев, и вот все тушат и тушат.
Григорий Азаренок:
Юрий, при этом наши оппоненты стараются спекулировать на теме Чернобыля применительно уже к Островецкой атомной станции, пытаются нас лишить будущего, энергетики, технологий, финансовых средств. В принципе они не понимают, что атомная станция – это научное просвещение огромного поколения, слоя инженеров, которое двинет технологии вперед.
Юрий Терех:
Скажем так, я сам не специалист в атомной энергетике абсолютно, я просто тут как обыватель. Но опять же, в поездке у людей, проживающих на этих территориях, спрашивали, и спрашивали сами, без сопровождающих. И никто негатива по поводу станции не высказал. Все понимают, что это как минимум дешевая энергия, что это выгодно стране, выгодно населению. Что или будут уменьшатся тарифы на электричество, или государство будет больше зарабатывать при прежних тарифах и заниматься какими-то вопросами социальными, то есть всем это надо. И да, это наука, и всегда лучше иметь энергию, чем ее не иметь. Вот и все.
