Вторая БелАЭС, полезная радиация и свой ядерный реактор. Интервью с директором института «Сосны»

Первая в мире атомная электростанция была запущена в 1954 году в российском Обнинске. АЭС успешно работала без малого полвека и только в апреле 2020-го была остановлена. Интересно, что один из создателей Обнинской АЭС продолжил свою научную деятельность в нашей стране, сообщили в программе «Неделя» на СТВ. Академик Красин стал первым директором Института ядерной энергетики, который до сих пор работает в Беларуси. Сегодня это Объединенный институт энергетических и ядерных исследований – Сосны.

В советское время это был суперзакрытый объект, где создавали мобильную атомную станцию. Сегодня в Соснах наши специалисты оказывают научное сопровождение БелАЭС. Но с журналистами и сейчас общаются с оглядкой на секретность. До сих пор этот гриф лежит на многих исследованиях. Небольшую завесу тайны директор института согласился приоткрыть для нашей команды.

Сосны – некогда секретный поселок, где в советское время строили первую в мире передвижную АЭС, и сегодня хранит налет былой таинственности. На въезде в научный институт – шлагбаум, КПП, проверка документов – так просто сюда не попасть. Это до сих пор режимный объект, где, как и в былые времена, фото и видео только по особым случаям.

Есть сотрудники, которые являются прямыми учениками академика Красина

Ольга Коршун:
С академика Красина началась история института, а сегодня вы чувствуете дух того времени?

Андрей Кузьмин, генеральный директор Объединенного института энергетических и ядерных исследований – Сосны НАН Беларуси:
Тот опыт, который был наработан в советские годы, уже во многом передан нашими старшими товарищами. У нас есть сотрудники, которые являются прямыми учениками Андрея Капитоновича. Некоторым далеко за 80, но они активно работают.

Академик Красин работал над созданием той самой первой в мире АЭС в Обнинске. Он в начале 1960-х переехал в Беларусь и основал Институт ядерной энергетики. В Соснах ученый собрал команду профессионалов, перед которыми поставили еще одну амбициозную задачу – создать передвижную атомную станцию. 20 лет – и эта вершина им покорилась. Но грянул Чернобыль, Советский Союз охватила радиофобия, уникальный объект законсервировали. А научный институт погрузился в смутные времена. Новую жизнь в эти стены буквально вдохнула идея создания первой Белорусской АЭС.

Андрей Кузьмин:
Это концепция нашей АЭС, она была во многом реализована, но, безусловно, есть здесь существенные отличия. Первый блок работает, второй до конца года должен быть запущен.

Институт ведет научное сопровождение станции. Особое внимание – безопасности. К примеру, на этом тренажере специалисты моделируют проектные аварии. Но даже внештатные случаи возьмут под контроль.

«Белорусская АЭС успешно прошла стресс-тесты»

Ольга Коршун:
Ученые прогнозировали самые невероятные сценарии, когда проектировали и оказывали научное сопровождение?

Андрей Кузьмин:
Белорусская АЭС успешно прошла стресс-тесты. Это углубленный анализ и переоценка безопасности проекта. Именно в свете событий, которые произошли на АЭС Фукусима. Эта работа была выполнена совместно с российскими специалистами. Она была опубликована, прошли общественные обсуждения, слушания. И удалось убедить, что наш проект безопасен и соответствует всем современным требованиям.

Вторая белорусская АЭС – миф или реальность?

Ольга Коршун:
Сегодня уже ведутся разговоры о том, что будет строиться вторая белорусская АЭС. И пару лет назад ученые уже даже выбирали площадку в нашей стране, где возможна эта стройка. На какой стадии этот проект сегодня?

Андрей Кузьмин:
Пока только изучаются техническая возможность и экономическая целесообразность сооружения второй станции. Это тоже огромный объем научной работы. Нужно провести соответствующие технико-экономические оценки, чтобы обосновать, что данный проект будет экономически эффективен, и решить вопросы о его интеграции в энергосистему страны, а также много-много других вопросов. В частности, как вы правильно сказали, и с выбором площадки для новой АЭС. Здесь процесс длительный и достаточно непростой. Он у нас регламентирован на законодательном уровне, есть соответствующие требования к его проведению.

Но сегодня в Соснах шагнули даже дальше. Проводят радиационную обработку продуктов. Это самый что ни на есть инновационный способ. Облучение убивает патогены и при этом не оставляет следов, в отличие от той же химии. К примеру, бинт, который входит в военную аптечку (ее содержимое недавно показывали Президенту), прошел обработку радиацией и сейчас полностью стерилен, как и сердечные клапаны, биопротезы костей, косметика и даже чай.

Радиационная обработка продуктов. Насколько это безопасно?

Андрей Кузьмин:
Наиболее востребовано облучение продукции медицинского назначения, но облучаются также и косметические средства, продукты питания и даже изделия для нужд энергетики и ЖКХ для придания им новых свойств.

В Великобритании таким образом стерилизуют даже колбасу. После этого она хранится в два раза дольше, но и стоимость «атомная». В Беларуси пока до этого не дошли.

Ольга Коршун:
Насколько это все потом безопасно?

Андрей Кузьмин:
Это абсолютно безопасно. Как только прекратилось радиационное воздействие, никаких следов радиации не остается, в отличие от той же химической обработки.

Ольга Коршун:
То есть эти все продукты не несут никакой опасности, в этом можно быть уверенным?

Андрей Кузьмин:
На 100 %, они абсолютно стерильны. И такой степени стерилизации трудно добиться другими способами.

Еще один крупный проект прорабатывают наши ученые. Скоро в Соснах должен появиться исследовательский ядерный реактор. Это уникальный объект, который создадут специально и только для белорусского института. Сегодня такие реакторы работают в 50-ти странах. Они открывают новые горизонты в ядерных исследованиях – от медицины до нанотехнологий.

«Это позволяет разрабатывать новые лекарства». Что может появиться в «Соснах» в ближайшее время?

Ольга Коршун:
Радиационная биология. Тоже интересное направление.

Андрей Кузьмин:
Это более к науке имеет отношение, но и к практике. Воздействие радиации на биологические объекты интересно не только с точки зрения понимания, как те или другие дозы влияют не только на человека, но и на биоту в целом. Это позволяет разрабатывать новые лекарства, лучше понимать механизмы, которые протекают внутри живых систем. То есть там большая, обширная область исследований.

Ольга Коршун:
Когда такой реактор может уже появиться? Есть какие-то конкретные сроки?

Андрей Кузьмин:
Пока вопрос только прорабатывается. Создание исследовательского реактора – это такой же крупный проект, как и создание той же атомной станции. Пройти нужно те же процедуры. Понятно, что сам объект гораздо меньше, но он более насыщен различным сложным и уникальным оборудованием. И в отличие от атомной станции это не серийный объект.

В институте еще много разработок. Большинство из них под грифом «секретно». Об их проведении сейчас мы точно ничего не узнаем, но можем быть уверены, что этот атом несет только мирный заряд.

Подписывайтесь на нас в Telegram!