«Тётенька, дяденька, сделайте то, что сделали вчера. Только дайте кусочек сахара». Что происходило в детском накопительном лагере «Красный Берег»

Гомельская область. Детский накопительный лагерь «Красный Берег» – сегодня это символ утраченного детства для всех детей войны. В годы Великой Отечественной именно здесь находился один из немецких госпиталей. Малолетние доноры поневоле – расходный материал для фашистов. 

Наталья Тимохова, экскурсовод филиала «Красный Берег» ГУК «Жлобинский историко-краеведческий музей»:
Сколько всего было выкачено крови из наших белорусских детей, к сожалению, таких данных у нас нет. Потому что немцы были очень хитрыми – умели заметать следы своих преступлений. Уничтожали документацию, всю статистику, уничтожали трупы детей.

Мария Ткачева, старший научный сотрудник филиала «Красный Берег» ГУК «Жлобинский историко-краеведческий музей»:
По архивной справке детей привозили сюда из Жлобинского и соседних районов – Стрешинский, Чечерский, Добрушский, Рогачевский. Детей привозили сюда машинами. Причем обязательно каждую машину охраняли нацисты с овчарками. Детей размещали в бараках, которые находились когда-то вдоль забора. Сейчас, конечно, бараки не сохранились. Потом детей мыли в реке или в бане. Это было обязательным условием. Немцы очень следили за чистотой и здоровьем. Потом – осмотр в комиссии. То есть деток осматривал не один врач. А далее – обязательный забор крови для анализа. Повторю: немцам нужны были только здоровые дети.

Наталья Тимохова:
В наше время донором человек может становиться с 18 лет. И весом не менее 55 килограмм. Немцы же использовали в качестве доноров детей в возрасте от 8 до 14 лет. Почему отдавали предпочтение деткам именно этого возраста? Потому что в этом возрасте у детей происходит гормональная перестройка, и немецкие врачи считали, что кровь малышей именно этого возраста лучше всего приживается в организме раненого. У некоторых деток выкачивали сразу всю кровь без остатка, то есть ребенок был полным донором. У некоторых малышей брали кровь по несколько раз. И после каждого забора детям давали кусочек сахара, мисочку супа, чашечку чая или какао. Зачастую дети так хотели что-нибудь сладкое, и они были маленькие – не понимали, что с ними делают. Подходили сами к врачам и просили: «Тетенька, дяденька, сделайте, пожалуйста, то, что сделали вчера. Только дайте кусочек сахара».

Немецкие облавы по белорусским деревням проходили регулярно. Раненым гитлеровцам нужна была кровь. Зная, куда забирают подростков, родители, кто побогаче, шли на подкупы, кто-то прятал детей, кому-то приходилось идти на самые разные ухищрения.   

Зинаида Шевцова, пережила оккупацию в Жлобинском районе:
Ночью или утром, не помню уже – немцы – штуки четыре. Два во дворе стоят, и два в дом. А мама старшую сестру под подушки положила. А брат – думала, не возьмут – он тоже еще такой малой был. А они и его забрали. Забрали в «Красный Берег». Там взяли кровь. И он мне уже рассказывал – погрузили в машину их, брезентом накрытую. Повезли в сторону Бобруйска. Доехали до Климовки, где военный городок. Когда мама отправляла его, говорит: «На, сынок, такой маленький ножик. Может что-нибудь отрежешь себе поесть». И хорошо, что был тот ножик. Он разрезал этот брезент и давайте, говорит детям, прыгать. Но ни один не выпрыгнул, а он прыгнул. И пришел – там около железной дороги была будочка, делали пути. У него на груди уже была прикреплена бляшка. Они оторвали ему эту бляшку, и он приполз в ратушу.

Наталья Тимохова:
В основном, воспоминания детей, которых выкупили. Либо тех, которым удалось сбежать. Еще наши местные жители прекрасно понимали, куда увозят краснобережских детей. Поэтому бросали в машину детям узелки с чесноком, с крапивой. И мамы кричали вслед, что: «Ребята, когда вас поведут мыться в баню, царапайте подмышками и натирайте чесноком. Между пальчиками натирайте крапивой». И, конечно, когда детей приводили на медосмотр и видели эту сыпь, то таких детей выгоняли за пределы концлагеря. Потому что эта сыпь напоминала чесотку или, в то время, сыпной тиф.

Шанс на спасение выпадал, увы, не всем. Для тех, кто оказывался покрепче, предстояла дорога на Запад. Почти две тысячи местных подростков в крытых брезентовых машинах были отправлены из «Красного Берега» в концлагеря Германии. Фашисты тщательно следили, чтобы фабрика детской крови работала исправно.

Наталья Тимохова:
Часть детей, которая была отправлена как доноры, в основном, отправлялись в латвийский лагерь Саласпилс, где была создана фабрика детской крови. В Саласпилсе, в основном, содержались наши белорусские малыши и дети западной России. За все время существования этого концлагеря прошло 12 тысяч детей. И больше половины из них подвергались полной выкачке крови. То есть всего из деток было выкачано 3,5 тысячи литров крови. Либо детей вывозили в лагеря в Германию.

Спустя 75 лет после войны местные жители неохотно вспоминают те события. Для многих из них – это личная боль; трагедия, которая коснулась и их семей. Есть еще в живых и те, кто будучи ребенком прошел испытания накопительным лагерем «Красный Берег». И кому повезло выжить...

Анатолий Чайковский, узник детского накопительного лагеря «Красный Берег»:
Машину подгоняли и грузили нас. Собирали по дворам малых. Были с 31 года, с 30-го. Забирают, и в «Красный берег».

Раиса Плохоцкая, узница детского накопительного лагеря «Красный Берег»:
Меня уже забрали, и забрали в Германию. Забрали в «Красный берег» туда, помыли в бане. Мама моя пришла уже, когда отправляли. Так она стоит, плачет. «Рая, прыгай», – говорит. Вагон уже взялся идти. Она кричит: «Прыгай!» А я как посмотрю – высоко. Мне страшно. Ну, детёнок, Господи ты мой… Так я уже не стала прыгать. Уже куда повезли, туда и поехала. Барак большой – койки двойные. Меня положили внизу. Кормили нас жабками – такие вот маленькие жабки.

«Красный берег» – то самое место памяти, после которого восприятие войны никогда не будет прежним. «Детям – жертвам Великой Отечественной». Война и дети! Такие несовместимые понятия, но такие трагически упрямые цифры статистики...

Мертвый класс – класс, куда никогда не придут ученики. «Девочка», «Кораблик», яблоневый сад, рисунки – все эти символы – взгляд на войну автора мемориала Леонида Левина.