Сегодня в программе «Простые вопросы» с Егором Хрусталевым Павел Воля, телеведущий, киноактер, участник проекта «Comedy Club».
Павел Алексеевич, Добрый вечер.
Павел Воля:
Здравствуйте, добрый вечер.
Большое спасибо, что нашли возможности встретиться.
Павел Воля:
Спасибо за «Павел Алексеевич», во-первых. Во-вторых, спасибо всем, кто смотрит эту передачу. Давайте сразу окуну в атмосферу, где мы находимся.
Давайте.
Павел Воля:
Мы сидим в переговорной комнате «Comedy Club», в офисе, куда я приехал. У меня сегодня выходной впервые за 1,5 месяца, который весь расписан на встречи. Я невыспавшаяся морда с охрипшим голосом после длительного перерыва съемок, «Comedy Club», работ, большого стендапа, который закончился в Крокусе. Но не смог вам отказать. Мне позвонил Вадим Галыгин, национальный герой Беларуси, мой большой товарищ, рассказал про Егора, про свадьбу. Я вспомнил все, сказал: «Мы обязаны встречаться, фиг с ним, с этим выходным. Встречаемся, снимаемся».
Для меня это полная загадка. Посмотрите, Вы единственный в Comedy, кто выступает в самом чистом жанре, как это придумано в США в свое время, когда вы действительно общаетесь, импровизируете. Но любая импровизация — это подготовка.
Павел Воля:
На самом деле стендап не подразумевает, кстати, импровизацию, потому что большинство комиков, именно которые стендаперы, они не импровизируют вообще. У них есть своя программа, с которой они вышли, ее рассказали и пошли.
Петросян тоже стендапер фактически?
Павел Воля:
В каком-то смысле да.
Павел Алексеевич, но любая импровизация — хорошо подготовленная импровизация. Расскажите, как это выглядит, Вы же должны все-таки себе что-то набросать.
Павел Воля:
Если честно, у меня нет никакой схемы никогда. Мне кажется, тут уже просто громадный опыт, который есть. Сколько программ «Comedy Club» было, сколько людей, сколько гостей. Надо быть дураком, чтобы не научиться ловить момент, шутить, подхватывать и все такое.
Такая удивительная история: Ваши монологи, которые были, скажем, много лет назад…
Павел Воля:
Позор.
…уступают тому, что происходит сейчас.
Павел Воля:
Я смотрел недавно самое первое выступление «Comedy Club». В рубашке на шесть размеров больше, с кляксой, с каким-то платком, брюки заправлены в сапоги. Боже… Кто это? Что говорит этот парень, как он выглядит — все плохо было.
Но Вы не станете отрицать, что эффект был значительно больше, чем сейчас.
Павел Воля:
Телевидение другое было. Не было ни одной подобной передачи вообще. Все другого формата было. Мне кажется, только Вы да я помним, как это было.
Да ладно?
Павел Воля:
НТВ «Новости» — вот самый крутой был формат. Круче новостей не было ничего. Из развлекательных передач ничего не было. Заканчивалась О.С.П.-студия и не началось еще ничего из того, что мы знаем, что нам уже кажется, что это в эфире было всегда. Не было ничего. Поэтому «Comedy Club», из маленького зала с этими странными ребятами, с гостями, которые сидели и курили. Казалось, что это что-то невероятное. С Марса.
Посмотрите какая история: сейчас качество того, что Вы делаете, на две головы выше.
Павел Воля:
Спасибо.
Но отношение к этому другое. Люди, во-первых, привыкли. Во-вторых, стали более требовательны и значительно более критичны к тому, что Вы делаете.
Павел Воля:
Люди в последнее время вообще стали с развитием гаджетов, соцсетей и всего остального, все, сами того не понимая, вдруг превратились в людей с мнением, все превратились в критиков всего, по всему и по любому поводу. Такое просто время наступило. Не то что вседозволенность, а какое-то вольнодумие без всяких принципов.
Казалось бы, внешней легкомысленностью того, чем Вы занимаетесь, стоит колоссальная индустрия «Comedy Club». Вы же понимаете, что держаться на вершине значительно сложнее, чем добираться однажды туда. Вы продумываете стратегически, в какую сторону надо двигаться.
Павел Воля:
Я вообще ничего не думаю никогда. Строить планы — самое вообще нелепое, что может человек делать. Надо понимать, как ты можешь поступать, а как не можешь поступать. И этого у тебя достаточно, чтобы двигаться вперед. А куда именно вперед, я никогда не строю такой план. У меня есть в жизни такой один принцип: счастье от того, что со мной случилось неожиданно, несравнимо с разочарованием от того, чего я не достиг. Поэтому я себе заведомо не ставлю цель, чтобы не разочаровываться в ее достижении, а надеюсь на момент, что я буду чем-то неожиданно осчастливлен.
То есть, условно говоря, яхты, миллионеры…
Павел Воля:
Я не мечтаю о яхте. Потому что когда она появится вдруг у меня, это будет праздник, а не достижение цели. Причем яхта здесь явно условно. Это может быть что угодно.
Вы, наверное, видели такой фильм «Третий лишний. Часть 2». Там главный герой с плюшевым мишкой…
Павел Воля:
Вторую часть не видел, но я представляю, о чем фильм.
Суть дела не в фильме. Там есть один эпизод: «Пойдем развлекаться». И они приходят на стендап-шоу для того, чтобы испортить стендаперу все мероприятие. Он спрашивает: «О чем будем шутить?». И им заведомо дают жуткие шутки типа «Шарли Эбдо», «11 сентября». История печальная. О том, что мы последние несколько недель переживаем такие события, по поводу которых шутить вообще сложно. Вы даже отменяли концерт.
Павел Воля:
Да. Не до этого было в тот день вообще. Странна сама мысль была, что я сейчас пойду и буду выступать.
Мы переломаем эту историю? Мы сможем шутить, например, над Турцией, над ИГИЛом?
Павел Воля:
Мы же не знаем, что будет. Поэтому отвечать на этот вопрос сегодня в каком-то утвердительном смысле минимум глупо. Я бы даже не хотел ничего комментировать, потому что наше интервью выйдет спустя два года, какой-то человек его посмотрит в YouTube спустя 3 года, а спустя 10 лет наши рассуждения сегодня могут казаться не просто глупыми, а страшными.
У Вас такое было интервью интересное. Вас спросили, что Вы считаете пошлостью. И Вы пошлостью назвали скучные, повторяющиеся мероприятия или шутки.
Павел Воля:
Мне всегда говорят: «Вот Вы там в одном интервью говорили… ». Я всегда делаю такой взгляд, думаю: «Да? Было какое-то интервью до этого. По-моему, это первое».
Меня это тронуло, потому что Вы сказали то, что пошлостью в определении однажды говорил Чехов.
Павел Воля:
Пошлость, по-моему, это какая-то скучная вещь. Я Вам объясню. Может быть пошлая шутка. Но если она смешная, она не до конца пошлая, потому что у нее есть свое предназначение. И это не просто плевок в вечность, это плевок вместе с хахайкой. А это уже его оправдывает. И даже ставят его в другой разряд эмоциональный, метафизический, космический. Это не просто гадость — гадость для поднятия настроения.
Вам довелось попреподавать в школе как преподавателю русского языка и литературы?
Павел Воля:
Чуть-чуть совсем. Практика. У всех бывает практика. За практику ты понимаешь, что такое школа.
Это ведь очень похоже на стендап.
Павел Воля:
Да. Педагоги — стендаперы.
Вы не встречали тех учеников, которые видели Ваши выступления, которые говорят: «Вот он у меня преподавал русский язык и литературу»?
Павел Воля:
Нет, не встречал. Честно не встречал. Если кто-то встретится из учеников — подойдите.
Есть такая очень интересная фраза о том, что…
Павел Воля:
Вы бы видели, какой это шик — журналист с блокнотиком. Это супер! Я такого не встречал несколько лет. И для меня это профессионально, потому что (молодые журналисты, я не хочу ни на кого наговаривать) никто не готовится к интервью, все садятся, у всех просто айфон. Они просто включат его и смотрят на тебя.
Павел Алексеевич, я Вам из блокнотика хочу прекрасную цитату прочитать. «Рай — французская еда, немецкая секьюрити, итальянское обслуживание и английский юмор на развлечение. Ад — английская еда, французское обслуживание, итальянская служба безопасности и на развлечение немецкий юмор». Считается, что юмор носит национальный характер.
Павел Воля:
Не знаю. Наверное. Мне сложно с этим спорить. Для какого-то парня есть и такое мнение.
Среди основателей «Comedy Club» немало армян, например. Вы же между собой отличаете шутки. Кстати, когда в КВН появилась команда «Новые армяне», это был совершенно свой стиль. Вы видите разницу. Есть сюмор, русский?
Павел Воля:
Наверное. Я не большой специалист, не теоретик юмора. Наверное, он какой-то есть. Я с ним не очень знаком. Мне кажется, все равно технологии, скорость проникновения информации так поменяло все, что для меня какой-то кавказский юмор, армянское радио осталось где-то в Советском Союзе в сборнике анекдотов. Анекдотов нет, они умерли, их никто не рассказывает друг другу. Есть какие-то посты, скрины, какие-то цитатки.
Как же? Анекдоты всегда будут, мне кажется.
Павел Воля:
Где? Вы слышали когда в последний раз свежий анекдот? Я вот клянусь: в этом году Вы не слышали ни одного свежего анекдота. Я не слышал. Я человек из юмора. Ко мне идут люди, для того чтобы рассказать что-то. Они мне попадаются на пути, которые шутнички, веселые, которые тоже юмористы, душа компании. Я не слышал нормального анекдота три года.
В России запретили «Хор Турецкого» — это последнее, что я слышал, готовя передачу.
Павел Воля:
Можно и это назвать анекдотом. Нет анекдотов, умерли анекдоты. Никто не пересказывает друг другу. Все сидят в сети, все общаются, пересылают какие-то картинки, каких-то котят с подписями.
А у вас в «Comedy Club» атмосфера мрачная или вы друг другу шутки подбрасываете? Закулисье: вы пытаетесь острить или, наоборот?
Павел Воля:
У нас здесь офис. Здесь три этажа администраторов, людей, которые съемками занимаются, монтажеры и всего остального. На последнем этаже сидят резиденты и авторская группа. Три этажа под нами кардинально отличаются от того, что наверху. Мне кажется, нас поселили наверх, чтобы к этим оркам никто не заходил из нормальных людей, чтобы они просто поднимались к себе.
Но там-то весело?
Павел Воля:
Там не просто весело. Там ор, смех, крик с перерывами на пинг-понг.
Я смотрел недавно интервью Стинга. У него спросили: «Какую Вы слушаете музыку». Он ответил: «Я не могу слушать музыку, потому что я всегда начинаю анализировать».
Павел Воля:
Есть такое. Юмористические передачи, чужие выступления. Ты смотришь так: ага, да, о, ммм, так…
А чтобы от души посмеяться? Было с Вами такое?
Павел Воля:
Бывает. Надо просто расслабиться и перестать анализировать. Да, конечно, я уверен, что Стинг, когда слушает музыку, он слышит все, что творилось в студии. Я представляю все: как она придумывалась, откуда она взялась, почему он пошел с этого захода, куда он дальше пойдет.
Сразу? Автоматически?
Павел Воля:
Не то что сразу. Если ты начинаешь об этом думать, ты это находишь моментально. Иногда можно отвлечься и посмотреть юмор.
А Ваша замечательная роль в фильме «Служебный роман. Продолжение». В конце для всех такая неожиданность, что в конце Вы все-таки оказываетесь в компании прекрасной девушки…
Павел Воля:
В этом и был трюк.
У меня было такое предположение, что, наверное, в сценарии этого не было, а Вы настояли, чтобы эта история произошла.
Павел Воля:
Я не помню, как это все произошло. Не буду себе ничего приписывать. Там была большая веселая команда, которая работала над этим фильмом.
У Вас очень красивая, обаятельная и умная жена.
Павел Воля:
Спасибо. Видите, Бог есть. И мне повезло.
Кто из вас был большей звездой, когда вы встретились?
Павел Воля:
Мы встретились давным-давно.
И никому уже ничего доказывать не надо было?
Павел Воля:
Нет. Мне кажется тут вообще вопрос такой не стоит. Да ни она не звезда, ни я. Это ребята где-то там на обложке или на фотографии, для кого-то в чьих-то головах, может быть, и так. Мы — обычная семья.
Вы ее смешите дома?
Павел Воля:
Мы все время в хорошем настроении.
А как Ваши детки поживают?
Павел Воля:
Нормально. Мне кажется, как и у всех. Все, кто смотрит нас, у кого девочке полгода, а мальчику старшему 2,5 года, мне кажется, мы живем на 95% так же, как вы.
Павел Алексеевич, мы ждем Вас в Минске.
Павел Воля:
Я очень люблю Минск, у меня там много друзей, поэтому для меня большая честь будет приехать в ваш город.
Спасибо большое.
Павел Воля:
Спасибо.