«Спаслись благодаря моему дедушке». Тамара Гвердцители рассказала, как её родные выживали во время войны

Новости Беларуси. Гостья программы «В людях» Тамара Гвердцители, певица, народная артистка России и Грузии, рассказала, как ее родные выживали во время войны.

Ольга Коршун, ведущая:
В первую очередь хочу поздравить вас с праздником, с Днем Победы. Для нашей страны это очень большой, особый праздник. Знаете, у нас есть традиция 9 мая. У меня есть бутоньерка, это цветок яблони, потому что в победный 1945-й цвели сады, был яблоневый цвет. У белорусов этот праздник ассоциируется с таким прекрасным цветком. Дарю и вам такой цветок яблони, пусть он и у вас ассоциируется с Беларусью. Вы привезли в Минск программу «Оркестр любви», даже в этот концерт вы включили песни, посвященные Великой Победе, тем событиям. Почему решили в «Оркестр любви» включить такую трагическую тему?

Тамара Гвердцители, певица, народная артистка России и Грузии:
Я даже не представляю, иметь возможность спеть эти песни. Я имею в виду вокальный, эмоциональный и право, чтобы исполнять эти песни, потому что человек должен верить в то, что поет и о чем поет. Поэтому я не могу приехать в Беларусь и не затрагивать тему войны. Могу сказать, что моя семья пережила самое нелегкое, самое тяжелое время. Просто выжили благодаря моему дедушке, который через две недели начала войны, когда поняли, что фашисты стоят у границы Одессы, он понял, что спасения нет. Уже начиналась эвакуация, мой дедушка, которого я знала, который нас до девяти лет воспитывал, еврейский человек из Одессы, пошел в военкомат и подал документы на эвакуацию. То есть при появлении первого поезда, первой возможности эвакуировалась семья. Так же и вся улица, это была Еврейская улица в Одессе. Она называлась Еврейской, потом Красноармейской. Вообще, это Малая Арнаутская улица, начнем с этого. Мама была маленькой девочкой, три года ей было. И уже в июле их на дальний Север. Поезд шел два месяца до дальнего Севера, приехали в Читинскую область, поселок Вожаель. Их распределили туда, где было написано «тыл». Там были лагеря, то есть там жили диссиденты, несогласные с властью, в ссылки, лагеря. И там же семьи эвакуированных евреев, цыган, русские. Все, кто попал в эвакуацию. Это было счастье. Люди выжили. Когда добирались до этих поездов, мама помнит только, как они собирались, как люди толпами хотели попасть. Они приходили с маленькими сетками, для них главным было выжить. Они уже ничего не брали. Они понимали, что просто их уничтожат, там не будут разбираться, кто еврей, а кто не еврей, украинец или не украинец, русский или не русский. Они прекрасно знали, что пришли румыны, пришли немцы. Это было ужасно. Было спасением то, что они попали в далекую Читинскую область, дальний Север, минус 40 градусов. Дедушка понимал, что он спасает свою семью так же, как и другие мужчины.

Тамара Гвердцители:
Прадед у нас был раввином в Одесской синагоге, в такой семье родилась моя мама. А дядя мой Павел Кофман пошел на фронт, ему было 17 лет. Его звали Авель, но женщина, которая заполняла, сказала: «Да какой ты Авель, ты для нас Павел». Его назвали Павлом, потому что так удобнее. Он пошел на фронт и дошел до Берлина, а потом их послали в Маньчжурию. Что ни песни, то судьба моего дяди. Я пою эти песни и представляю его молодым. Он сам потрясающе пел. Он всегда как сон вспоминал свою юность. В конце, когда я его уже видела в таком состоянии, он жил 30 лет в Америке. Когда я пришла его проведать, он говорит: «Споем?» Я говорю: «Да, давайте споем». Это была больница. Я на него смотрю и говорю: «Давайте "Клен зеленый"». И он начал петь. Человек вроде бы и немощным становится, как и любой из нас когда-то, но у него зазвучал голос, он спел эту песню, куплет, припев с таким голосом, с таким надрывом, как в молодости. Не исчез этот надрыв, эта жизнь не исчезла в нем. Она оставалась до последнего. Завершая песню, он мне сказал: «Я ведь тоже помог убить Гитлера». Я говорю: «Конечно, дядя Павлик. Такие, как вы, нас спасли».

Ольга Коршун:
Вы рассказываете, а я вспоминаю вашу песню «Ты же выжил солдат». Вы говорите, а я понимаю, о чем вы поете. А ваша мама потом все-таки попала в Грузию?

Тамара Гвердцители:
Да, потом на дальнем Севере было две возможности. В Узбекистан и Казахстан посылали людей, их не спрашивали. Их не спрашивали, просто посылали. Они понимали, что здесь смерть, а там жизнь. Понятно, что беженец приезжает в чем есть, но там хотя бы есть продолжение жизни. Ты можешь что-то строить, тебя не убивают и не увозят в газовую камеру. Люди это осознали и были благодарны правительству, которое сделало срочно списки. Миллионы людей так попали в Узбекистан и Казахстан, а нашим, как говорил мой дедушка, еврейское счастье привалило: они попали в Грузию случайно. Принимал тогда Тбилиси. Может, они посмотрели анкеты, там увидели, что Одесса, евреи. Может, в Грузии им будет лучше. И они оказались правы. Так попали в конце 1944-го в Грузию. Мама была маленькая, ей было семь лет. В 1945-м, когда люди шепотом произносили 9 мая, а мама понимала грузинский. В Тбилиси был итальянский дворик. Он был многонациональным. Там жили все: греки, ассирийцы, грузины, русские, евреи. Все друг другу давали какую-то пищу. Только моя мама услышала шепот человека, он говорит: «Война закончилась». Но никто не понимал этих слов, поэтому не обратили внимания. А мама понимала уже грузинский. Она услышала, но не поняла, что произошло. Жизнь спасена, война окончена. Потом пришел дядя моей мамы и сказал, что война закончена. Включили все репродукторы, по всему городу Левитан объявил, что завершилась Великая Отечественная война. Какое-то большое солнце возникло, мама говорила, несмотря на то, что это были тяжелые послевоенные годы, как и везде. Но было настолько хорошо, что они даже не вернулись в Одессу.

Тамара Гвердцители о «Славянском базаре»: «Я всегда буду приезжать» – подробнее здесь.