Ликвидатор аварии на ЧАЭС о поддержке ветеранов: есть вещи, которые не требуют финансовых вложений. Это уважение
Новости Беларуси. В день 35-й годовщины чернобыльской трагедии повод говорить «По существу». В прямом эфире СТВ на одной площадке собрались гости со своими личными историями и взглядами на катастрофу, которая и спустя десятилетия откликается болью для белорусов.
Алена Сырова, СТВ:
Сергей, у меня к вам вопрос как к ликвидатору. Вы очень удивились, когда я упомянула о сегодняшнем митинге-реквиеме в Брагине, наверное, не успели еще полистать новости. Как нужно чтить память подвига тех людей?
Кирилл Казаков, генеральный директор СТВ:
И живых, и погибших.
Сергей Шалькевич, председатель Белорусского республиканского общественного объединения ликвидаторов и инвалидов чернобыльской катастрофы «Ветераны Чернобыля»:
Это вопрос, касающийся деятельности нашей организации. Действительно, в Беларуси делается очень много, я даже скажу, слишком много для территорий пострадавших. Это нужное дело, никто с этим не спорит. Но вот, знаете, как в Красной армии, конница унеслась вперед и заметила потери бойца. Один боец все-таки остался. Очень много делается и в оздоровлении детей, будущего, разрабатываются программы.
Но многие участники ликвидации, которых, кстати, соблазняют на недовольства: вас обидели – выйдите, скажите. Я не зря сказал, что не все. Пользуясь случаем, хочу сказать: мы очень благодарны Министерству обороны, Минскому городскому военкомату, администрациям Фрунзенского, Ленинского районов. Как бы кто ни говорил, нас очень поддерживают проведением мероприятий. Люди, встречаясь у нас, до 200 человек приходит, депутаты приходят – удивляются, видят 200 участников ликвидации в одном месте. Все удивляются, как. Нужное дело, благое – возвращать. Был Титок такой, в департаменте начальник, мы пришли, говорим: да, все правильно, правильная программа территорий.
Алена Сырова:
Так что нужно делать? Чего не хватает? Кто тот самый боец?
Сергей Шалькевич:
Тот боец – это участник ликвидации, о котором говорят. Я часто встречаюсь с людьми, никогда не рву тельняшку, говорю: я участник, в 1986 году была рота химической разведки непосредственно на блоке. И мы встречаемся с людьми, которые – очень часто мы слышим, и вы слышали – настоящие поумирали. В этом году, буквально в преддверии, мы проводили мероприятие, к нам приезжали российские товарищи. У нас нет войны между Россией и Украиной, к нам точно так же и украинские ликвидаторы, как и российские, приезжали – из Ярославской области представитель, там на уровне Совета Республики, смоленская организация.
Кирилл Казаков:
Тут разговор был о том, что где-то недорабатывают.
Сергей Шалькевич:
Недорабатывает идеологический отдел. Не все, я не зря перечислил.
Виталий Уткин, депутат Палаты представителей Национального собрания Беларуси:
Я понял ваш намек. Хочу ответить, что возможно, сегодня, 26-го, в каждой школе, детском саду, трудовом коллективе должен проходить урок истории Чернобыля – сидеть 20-30 минут, рассказывать, как это было, какие были герои, вспомнить всех. Возможно, это нужно делать именно 26-го.
Сергей Шалькевич:
Рассказать можно много, но у нас народ…
Виталий Уткин:
Не рассказать, а донести с харизмой.
Сергей Шалькевич:
Мы видим пример. Во всем мире с этой эпидемией упал экономический оборот, денег не хватает. Я иногда задаю вопрос нашим ликвидаторам, которые говорят о льготах (любой человек, чего-то лишившись, сожалеет): «Давно ты своих детей отправлял, к примеру, на Ямайку?» Он говорит: «На какую Ямайку, у меня денег нет». – «Ты что, их не любишь? Раз не отправил на Ямайку – значит, не любишь». Так и у нас в стране: если нет такого количества денег, чтобы всем дать того, чего хочу.
Кирилл Казаков:
Тогда хоть каждому по чуть-чуть.
Сергей Шалькевич:
Да, но есть вещи, которые не требуют финансовых вложений. Это уважение. Если инвалид, участник ликвидации (я один из молодых ликвидаторов). Буквально три года назад ко мне один подошел и говорит: «Я на месяц тебя младше». Действительно, в 20 лет попавши, сейчас с такими проблемами – казалось бы, посещение врача вне очереди. Поверьте, здесь недостаточно урока. Это пример.
