Новости Беларуси. В студии программы «Постскриптум» Наталья Сахарчук, начальник управления информации и общественных связей МВД Беларуси, и Андрей Ковалев, начальник главного управления по противодействию киберпреступности криминальной милиции МВД Беларуси.
Юлия Бешанова, СТВ:
Сегодня мы будем говорить, к сожалению, об актуальной теме, с которой все мы сейчас знакомы. Все чаще стали поступать в различные учреждения сообщения о минировании. Насколько для Беларуси эта проблема актуальна и только ли Беларусь сталкивается с такой проблемой?
Андрей Васильевич, вы перед началом программы говорили о том, что был какой-то день рекордный, когда буквально лавинообразно поступали сообщения о минировании. Что это был за день и сколько было таких звонков, сообщений?
В День учителя по стране было 296 сообщений о лжеминировании
Андрей Ковалев, начальник главного управления по противодействию киберпреступности криминальной милиции МВД Беларуси:
Действительно, опыт прошлого года показал, что когда в стране, обществе происходят какие-то события, мероприятия, не все разделяют эту радость. В День учителя сообщений по стране было практически 300 – 296 сообщений о лжеопасности, что то или иное учебное заведение заминировано. Абсолютно все они были обследованы, везде выбывали саперно-оперативные группы, МЧС, милиция, все провели где-то с эвакуацией, где-то без эвакуации. Ни одно, к счастью, не подтвердилось. Но отреагировали абсолютно на все, выбывали абсолютно на все.
Юлия Бешанова:
Если говорить регионально, где чаще – это столица, областные города, где чаще поступают сообщения?
Андрей Ковалев:
Безусловно, столица, но каждая область не лишена данных фактов.
«Есть и дети, есть и люди 50+». Кто чаще всего отправляет сообщения о лжеминировании? Читайте здесь.
Юлия Бешанова:
Наталья [Наталья Сахарчук, начальник управления информации и общественных связей МВД Беларуси – прим. ред.] говорила о том, что таких преступников, злоумышленников (не знаю, как правильно сформулировать) чаще всего находят. Насколько это сложный труд – раскрыть такое преступление?
Есть неправильное мнение, что интернет анонимен. Это не так – интернет помнит все
Андрей Ковалев:
Нужно понимать, что вообще кибербезопасность, киберпреступность формировалась и формируется до сих пор. Нужно уйти от той общей уголовной преступности, к которой мы привыкли. Безусловно, будет преступность на улице, какие-то кражи, возможно, хулиганства, грабежи, разбой – мы от них не уйдем. Общество изменяется, трансформируется, и мы тоже. Но абсолютно все уходит в сеть. Есть неправильное мнение, что интернет анонимен и он может скрыть вашу аватарку, ваши установочные данные или какую-то вашу персональную информацию. Это не так – интернет помнит все.
Наталья Сахарчук, начальник управления информации и общественных связей МВД Беларуси:
Это золотое правило. Его нужно запомнить, кстати, обязательно.
Мы взаимодействуем со всеми странами мира, что касается вопросов кибербезопасности
Андрей Ковалев:
Интернет помнит все. Вопрос взаимодействия правоохранительных органов международных между собой. Мы взаимодействуем абсолютно со всеми странами мира, что касается вопросов кибербезопасности, тем более кибертерроризма. Абсолютно все страны мира без какого-то ограничения взаимодействуют, идут на контакт, сохраняют и предоставляют необходимую оперативно-техническую информацию.
Юлия Бешанова:
Мы можем какой-то пример привести, что поступили сообщения от какого-то лица, и сейчас это дело уже раскрыто и человека ожидает наказание?
Наталья Сахарчук:
Да.
«Он был уверен, что его никто не установит». История студента, который решил «заминировать» свой вуз
Андрей Ковалев:
Не обо всем можно говорить и рассказывать, к сожалению. Еще очень много материалов и дел находятся в производстве, поэтому мы о них не говорим. Но можно привести яркий пример. Можно говорить – уже фактически вынесен приговор, приговор вступил в законную силу. Это событие прошлого года. На примере брестского региона – когда студент одного из технических вузов решил отомстить своим преподавателям, своим однокурсникам по каким-то личным мотивам и причинам. Учебное заведение проводило интернет-трансляцию, велся стрим. И в стриме он создал (не буду говорить, как и что он делал, не рекламируя определенные вещи – что такое анонимайзеры и все остальное)... Естественно, не под своими учетными, анкетными данными разместил сообщение, прислал системному администратору о том, что вуз заминирован – несколько корпусов. Надеясь на свою анонимность, что его не установят, глумясь над тем, как милиция все оцепляет, МЧС, саперно-оперативная группа работают, собаки и все остальные, как его преподаватели, вместе с кем он учится, выводят, эвакуируют, поглумился, пошутил и ушел домой. Он был уверен, что его никто не установит и данный факт преступления останется безнаказанным. Опять же, повторюсь нашим зрителям, что интернет помнит все. Благодаря международному сотрудничеству в максимально короткое время…
Юлия Бешанова:
Максимально короткое – это сколько?
Андрей Ковалев:
Несколько часов понадобилась.
Наталья Сахарчук:
В течение двух часов я уже с ним общалась.
Андрей Ковалев:
Он был установлен, установлено его местонахождение, он был задержан, доставлен в УВД Брестского облисполкома, где были проведены оперативно-технические, следственные действия с ним. Доказана его причастность непосредственно к лжесообщению о минировании. На сегодня он уже привлечен к уголовной ответственности, в отношении него было возбуждено уголовное дело, и уже приговор вступил в законную силу.
Юлия Бешанова:
Какое наказание ждет? Что предусматривает Уголовный кодекс, если это уголовное дело?
«За данные действия предусмотрена уголовная ответственность – до 7 лет лишения свободы»
Андрей Ковалев:
Здесь нужно внести такую маленькую поправку, разъяснить, что за данные действия предусмотрена уголовная ответственность – до 7 лет лишения свободы. Все зависит от последствий – наступили они или не наступили, какой причинен экономический вред или ущерб, и те действия, которые вообще повлекли, сам характер этого сообщения. В данном случае, к счастью, сообщение было ложным, ущерб экономический, естественно, был, но не такой существенный, как есть другие случаи, поэтому у него, на мой взгляд, очень мягкое наказание – буквально ограничение свободы на несколько лет.
«Порядка 25 тысяч долларов». Во что обошлась шутка о «минировании» самолета?
Наталья Сахарчук:
Давайте на конкретном примере расскажем, сколько стоил родителям разворот самолета.
Юлия Бешанова:
Разворот самолета – и такие были?
Андрей Ковалев:
И такие были, примеров много, говорить можно очень много. Опять же, не достиг возраста привлечения школьник одной из областей. Немного другая ситуация была. Пошутил от имени своего друга – «заминировал» наш аэропорт,«заминировал» конкретно один рейс. Рейс уже подымался фактически – вернули самолет на дозаправку, на осмотр. Сработали тихо и аккуратно, чтобы прежде всего не возникла паника в самом аэропорту. Аккуратно всех эвакуировали, все провели. Это заняло несколько часов.
Я хочу заметить, мы не всегда работаем открыто, как это во всех фильмах и блокбастерах – с сиренами и вертолетами. Все это в основном делается тихо, максимально скрыто, чтобы прежде всего не волновать и не вызывать какую-то панику, ненужные движения, чтобы это все происходило.
Данные действия оценились очень быстро. Когда возраста не достиг, спецучет по школе, спецучет по инспекции по делам несовершеннолетних, везде, где только можно – в социально опасное положение семья попадает автоматически. Гражданский иск – порядка 25 тысяч долларов.
Наталья Сахарчук:
Получается, шутка, звонок стоимостью 25 тысяч долларов.
Андрей Ковалев:
Это так, чтобы было понятно, что такое..
Юлия Бешанова:
...позвонить и пошутить.
Наталья Сахарчук:
Самолет. Естественно, если это какие-то объекты, то сумму можно уменьшить в 2-3 раза, но это очень затратно.
Юлия Бешанова:
Давайте попробуем составить памятку: что делать, если мы сами оказались в том учреждении – в больнице, школе, где поступило сообщение о минировании. Как себя вести, чтобы не создавать панику? Есть какая-то инструкция?
«Прописан очень четкий алгоритм действий». Что происходит после того, как поступает сообщение о лжеминировании?
Андрей Ковалев:
Да, безусловно, есть. Мы очень плотно работаем прежде всего с Министерством образования, вообще со всеми государственными органами, которых может касаться данная ситуация. Разработано множество методических инструкций и рекомендаций. Прописан очень четкий алгоритм действий. К радости, 2020-й и 2021-й годы позволили нам хорошо научиться и тренироваться по алгоритму действий. Это касается школ. Профессорско-преподавательский состав очень четко понимает и знает, что делать: либо это звонок родителям по эвакуации ребенка, либо непосредственно тем учащимся, находящихся в этих объектах, покинуть здание, соблюдать те советы и следовать тем указаниям, которые поступают. Объект обследуется на наличие того или иного устройства, будет принято решение либо продолжить занятие (нормально работа восстановлена), либо будет сорвано то или иное занятие или то или иное мероприятие.
Юлия Бешанова:
Вот мы находимся в торговом центре, и поступило сообщение о минировании. Что нужно сделать – просто тихо выйти?
Андрей Ковалев:
Спокойно, без паники выйти в максимально возможное время.
Юлия Бешанова:
Мы уже говорили о больших финансовых затратах, которые несут все службы, которые принимают участие в устранении этой угрозы. Вот мы сказали – паника, финансовые затраты. Что еще? Производственно-экономические последствия, если производство остановилось. Какие последствия у таких сообщений?
«Люди уверены, что их не установят и не найдут»
Андрей Ковалев:
Вообще, нужно понимать саму природу этих сообщений. Повторюсь, что интернет помнит все. Есть такое ошибочное, неправильное мнение, что приняв определенные меры анонимизации в Сети, вас никто не установит. Тот же пример, о котором мы уже говорили – по Бресту и всем тем, к кому мы приходим (еще раз говорю, мы не обо всем можем говорить), первый вопрос, который они нам задают: как вы нас нашли? Человек уверен в том, что он будет безнаказан. И эти преступления не раскрываются к какому-то отчетному периоду или к какой-то дате. Это очень кропотливая аналитическая работа.
Юлия Бешанова:
То есть, условно говоря, человек уже успевает расслабиться.
Андрей Ковалев:
Конечно. Он уверен в своей безнаказанности и зачастую совершает аналогичные действия, еще не один и не два раза, как правило. Бывает, мы очень быстро сработали, обменялись с коллегами той или иной информацией, установили и пресекли быстро, а иногда это занимает неделю, месяц, два или даже полгода или год. В любом случае мы эту информацию получим, проанализируем, а Следственным комитетом уже конкретно будет дана юридическая оценка тем или иным действиям. Люди уверены, что их не установят и не найдут.
Наталья Сахарчук:
Это очень ошибочное мнение. Интернет интернетом, но всем равно у нас есть факты, когда люди по-прежнему берут телефонную трубку, звонят и говорят.
Юлия Бешанова:
Если говорить о той волне, с которой мы столкнулись в прошлом году, когда «минировали» буквально все и каждый день. Это было что – целенаправленная массированная атака? Как это назвать правильно?
Наталья Сахарчук:
Кибертерроризм.
Кибертерроризм в бизнесе: на что идут недобросовестные конкуренты?
Андрей Ковалев:
Фактически преступность меняется. Это современная преступность, это кибертерроризм, и здесь нельзя расслабляться. Принято было такое решение: все, что касается инфраструктуры, детей, эвакуации, однозначно никто не смотрит на ущерб, задействованные силы и средства – задействуют столько, сколько надо. Но есть вопросы бизнеса, коммерческих объектов. Нужно понимать саму природу этих всех лжесообщений.
Начиналось это в нашей стране с экономики, с банальной некачественной конкуренции, когда тот или иной хозяин одного из объектов «минирует». Начиналось это все с телефонного флуда, когда до вас просто не могли дозвониться, постоянно сбрасывались звонки. Естественно, все работают в интернете, и тот или иной объект не мог осуществлять прием заказов, продажи, и он просто с самого верха опускался вниз. Либо поступало сообщение о лжеминировании – эвакуация, сорван нормальный рабочий день, и торговый объект нес колоссальные экономические потери.
Юлия Бешанова:
Взрослые люди таким способом разбирались внутри бизнеса.
Андрей Ковалев:
Это современная преступность, это бизнес, конкуренция. Если я хочу отомстить, у вас есть бизнес, параллельный бизнес, вы мой конкурент, я создаю вам экономические и финансовые проблемы таким современным методом. Мне не нужно ходить поджигать, взламывать, ломать либо что-то вам делать, а просто заказать такую услугу либо самому это сделать, и в отношении вас вызвать спецподразделение, спецслужбу, сорвать вам нормальный рабочий день.
Юлия Бешанова:
Если мы говорим о том, что преступность сейчас уходит в интернет, какие еще новые виды преступлений, к чему нужно быть готовым, что нас ждет? Может быть, по опыту зарубежных коллег. До нас волна не дошла, но вы уже видите какую-то тенденцию, к которой нужно быть готовым, о чем нужно говорить?
Это бич 2021 года, когда звонили и представлялись службами безопасности банков
Андрей Ковалев:
Нужно понимать, что нужно быть готовым ко всему в современном мире. Каждый в этой студии, мы с вами можем быть объектом посягательства того или иного, кибератаки, банального вишинга, фишинга, традиционных способов, о которых мы говорим.
Юлия Бешанова:
Давайте расшифруем: это когда звонили по Viber «работники банка» и просили личные данные, карты.
Андрей Ковалев:
Представлялись работниками банков, работниками правоохранительных структур – личные данные, сведения, заблокировать счета, предоставить персональную, личную информацию либо поучаствовать, как это стало актуально в последнее время, в какой-то суперполицейской комбинации по «извлечению» какого-либо из работников, который ворует денежные средства.
Юлия Бешанова:
Это что-то новенькое.
Андрей Ковалев:
К сожалению, бич 2021 года, когда представлялись службами безопасности банков или правоохранительных структур, называли фамилии действующих сотрудников, от имени их якобы действовали – поучаствовать в какой-то операции, что действительно проводим, никому не сообщайте. Люди открывали кредит на свое имя.
Наталья Сахарчук:
И суммы немаленькие.
Андрей Ковалев:
Суммы немаленькие. Сообщали персональную информацию, давали доступ к счету – не буду детали уже рассказывать. Злоумышленники все снимали, и те денежные средства, которые на счете, плюс взятые кредиты – все это выводили, переводили на иностранные государства в течение буквально нескольких часов. Таких примеров очень много, и они совершенствуются. Это бич. Самый распространенный, популярный сегодня в мире – это мошенничество посредством интернета. Вы же заметили, наверное, что пропали цыгане.
Юлия Бешанова:
Вы хотите сказать, что они тоже ушли в интернет?
Андрей Ковалев:
Да, они тоже ушли в интернет.
Наталья Сахарчук:
Совершенствуются.
«Любой из нас может быть атакован». Почему мы так легко ведемся на уловки мошенников?
Андрей Ковалев:
На улицах уже никто ни к кому не подходит. Как правило, и попрошаек нет. Любая социальная сеть, интернет-форум, любая торговая площадка – представиться за аватаркой можно кем угодно, написать свои сведения может кто угодно. От имени любого покупателя или продавца выступить также может быть кто угодно. Мы все беспечны, доверчивы, что в отношении нас не будет совершено преступление. Это категорически делать нельзя. Это самая основная и главная причина всего происходящего, что происходит в нашей стране и в принципе в мире. Это наша беспечность, мы стали ленивы. Очень удобно стало, находясь дома, в квартире на диване оплачивать товары, услуги. Никуда не ходить, плюс пандемия подвигла всех перейти в Сеть. Сократились наличные платежи.
Когда ввели копейки – мы отвыкли от Советского Союза. А сейчас все перешли на безнал. Это очень классно, очень удобно. Но не все знают о тех мерах и способах, что любой из нас может быть атакован, стать объектом атаки, объектом, которого хотят втянуть в те или иные действия.
Юлия Бешанова:
То есть расслабляться нельзя.
Наталья Сахарчук:
Ни в коем случае.
Юлия Бешанова:
Я очень надеюсь, что наша сегодняшняя программа убережет кого-то от необдуманных поступков.
