Юрий Стоянов, артист театра и кино, народный артист Российской Федерации в программе «Простые вопросы» с Егором Хрусталёвым.
У вас есть удивительный персонаж в фильме «Человек у окна». Он в одной сцене говорит полицейскому: «Ты представляешь, какое количество русских детей спасли узбеки во время Великой Отечественной войны». Действительно, это была ваша история?
Юрий Стоянов:
Вы знаете, что это не написано? А это я просто говорю в камеру. Там очень много личного в этом фильме, поскольку я участвовал в придумке этого сценария, всей этой истории. И сама история «человека у окна» – дело в том, что в Японии есть такая должность официальная на фирмах очень крупных. Так адаптируют людей, которых принято считать умственно неполноценными, больными, которые болеют болезнью Дауна, с очень сложными отклонениями. Вот они стоят у окна и рассказывают тем людям, которые не могут оторвать взгляд от компьютера или чертежа, что происходит на улице. Поскольку иначе жизнь проходит мимо.
Это по-японски называется «человек у окна», вот прямо такая должность.
А этот кусок – мне просто Дима сказал: «Ну, ты скажи ему, что ты думаешь. Что считаешь нужным». Он абсолютно импровизационный. Вот просто работала камера и я сказал. Это – история моей мамы. И моего дяди, и бабушки, и прабабушки – всех тех людей, которые оказались в эвакуации в Ташкенте и которые выжили, благодаря узбекам. Это – правда. Поэтому, вот это слово «чурки» – он сработал именно на это слово. Жёстко так, да. И оказалось, что достаточно этих полутора минут, чтобы количество «лайков» или чего-то ещё там – «кликов» – в Интернете именно узбеками было какое-то невероятное.
Я на Дорогомиловский рынок когда прихожу – не знаю, что такое копейку истратить на нём.
«Ай, Юра, брат, спасибо тебе за эти «чурки-мурки». Брат, как ты сказал это!» И всё это туда мне. Я не хожу, говорю: «Я перестану ходить на этот рынок». А дочка мне говорит: «Давно ты, папа, не ходил на Дорогомиловский рынок».