Певец Сергей Пархоменко (SEREGA, Полиграф ШарикOFF) в программе «Простые вопросы» с Егором Хрусталёвым.
Сергей Васильевич, приветствую. Большое спасибо, что нашли время на эту встречу. Насколько я понимаю, это - самый высокий фитнесс-клуб в Европе?
Сергей Пархоменко, певец:
Да, именно так.
Как к этому относиться? Здесь сейчас новое место работы или мы случайно здесь встретились?
Сергей Пархоменко:
Ну, во-первых, это - спортивный зал, в котором я часто бываю. Во-вторых, это - дополнительное место работы. В-третьих, это - офис.
Поляна контактов, место встреч, место переговоров, место, где я могу общаться, давать интервью, например.
Из того времени, которое есть в распоряжении Серёги, сколько времени уходит на спорт, на бизнес? Сколько на музыку?
Сергей Пархоменко:
Я не подсчитывал в процентном соотношении, чему я уделяю сколько времени. Каждый день я бываю в спортзале либо занимаюсь спортом (иногда несколько раз в день).
Музыка у меня в голове постоянно.
Встречи… Москва – это такой город, где постоянно заключаются какие-то сделки, где постоянно происходят деловые встречи. Поэтому здесь ежедневно происходят какие-то взаимодействия между людьми.
Сергей Васильевич, проясните ситуацию. С какого-то времени, внезапно, на самом пике успеха рэппер Серега перестает давать концерты, перестает выпускать новые песни. Понятно, что была большая телевизионная карьера в украинском шоу «Х-фактор». Но никакой музыки. Я читал в Вашем интервью, что: «Мне так надоел собственный репертуар… Значительно раньше, чем я его ещё продолжал его исполнять». Что, так быстро? Другие же поют, и ничего.
Сергей Пархоменко:
Я с большим презрением и антипатией отношусь к шоу-бизнесу, ко многим представителям шоу-бизнеса. Потому что для меня это серпентарий, сборище абсолютно нечестных, безжалостных к людям и к самоиронии.
Двуличных, трехличных, четырех- и пятиличных лицедеев, лицемеров, абсолютно отвратительных и беспринципных.
Тщеславных. Всё, что можно негативное собрать в людях, в них есть. Поэтому меня никогда не тянуло в шоу-бизнес, я попал туда случайно – написал песню, которая «выстрелила». И мне пришлось ездить с концертами, потому что глупо было бы не ездить с концертами и не зарабатывать деньги. А по большому счету я никогда туда не стремился и попал в свое время «вопреки».
Конечно, быстро устал от всего этого общества, я устал от гастролей, концертов – от того, чтобы быть в свете рампы.
Как любой нормальный человек бы устал, потому что радость от этого получать очень сложно.
Я в интервью прочитал такую историю. Вы сидели, разговаривали с Григорием Лепсом, он просил написать ему рэп. Вы сказали: «Да зачем это…», – и тут заходит Тимати. И Григорий Лепс говорит ему: «Тимофей, ты же мне новую песенку принес». Это была песня «Я уеду жить в Лондон».
Сергей Пархоменко:
Я так понимаю, что да.
У меня сложилось такое впечатление, что какая-то обидка или ощущение упущенного шанса в этом рассказе прозвучало. Или мне показалось?
Сергей Пархоменко:
Нет, тебе показалось.
У меня было гораздо больше упущенных возможностей, чем ты можешь себе представить.
О которых я не жалею, на самом деле, не жалею. Почему? Потому что в тот момент (да и сейчас) я не видел для себя честной и желанной необходимости сделать это. Если бы я поступал как правильный бизнесмен, то я бы всё сделал по-другому. Почему я это не сделал? Мне никто не запрещал, надо мной не было продюсера, никакого авторитетного человека, который отсоветовал бы мне это все. Я принимал решение самостоятельно.
Да, у меня была, наверное, возможность сделать с Григорием Лепсом совместную композицию, если бы я приложил достаточное количество усилий.
И не только с ним были бы у меня совместные…
То есть я понимаю, что это был не единственный шанс, от которого Вы отказались?
Сергей Пархоменко:
Конечно. Я сознательно убивал эту историю. Потому что мне было отвратительно во всем этом находиться.
Сергей Васильевич, тогда почему сейчас «Гелик Вани», «Только секс» – все эти истории, несколько миллионов просмотров и гордость за эти просмотры. Это что, желание возвращения?
Сергей Пархоменко:
А в чем гордость? Где гордость ты видишь?
На странице в «Фэйсбуке»: «Ребята…»
Сергей Пархоменко:
Это же не я посты пишу.
Их пишет, скорее всего, Александр Толмацкий или мой SMM-щик, чтобы ещё раз обратить внимание на то, что у нас есть успешный проект.
Не стану кривить душой, ощущение появившейся песни про черный мерседес, черный гелендваген – какой-то камбэк к «Черному бумеру».
Сергей Пархоменко:
Можно говорить всё, что угодно. Иронизировать, праздновать, хвалить, ругать.
Мне за годы молчания пришлось понять одну вещь: писатель это тот, кто не может не писать.
А не тот, кто может писать. Вот и всё. Поэтому я перестал отрицать свою сущность.
Сергей Пархоменко:
Накопились определенные эмоции, которые я могу выплеснуть либо в минорном каком-то фарватере, как например SEREGA латинскими буквами. Альбом «Феникс», альбом «50 оттенков серого».
А Полиграф ШарикOFF – это веселое.
Сергей Пархоменко:
Да, я могу в более позитивное направление уйти и, таким образом, выдать эти эмоции. Так появился проект «Полиграф ШарикOFF».
Я это делаю потому, что это обусловлено моей физиологией. Как только есть что-то выдать, я выдаю.
А не потому что: «А вот теперь давайте замутим какой-то проект». Поверьте, мне абсолютно всё равно, будете ли вы меня, допустим, сейчас ругать за это. Я уверен, что большое количество людей никогда не воспринимало, не воспринимает и не воспримет меня серьёзно. Потому что для того, чтобы воспринимать меня серьёзно, нужно посидеть вот так вот со мной. Есть же такая история, как телевизионная харизма.
Некоторые люди в жизни очень маленькие: карлики, гномики. Но стоит только направить на них камеру, и они превращаются в гигантов.
Гигантов мысли, гигантов секса, гигантов харизмы, понимаете? И камера их любит, и зритель воспринимает их такими. Он видит в них супергероев, стремится к ним на концерты. Но, если (не дай Бог) им однажды познакомиться с этим человеком вживую…
Все разрушится?
Сергей Пархоменко:
Конечно.
Хорошо, а что, непосредственно, с Серегой? Есть эта харизма телевизионная? Почему вот это: «Ребята, вы не воспринимали меня серьезно»? У меня, к примеру, никогда не было ощущения: «Это просто парень в кепке».
Сергей Пархоменко:
Ты знал меня лично, мы неоднократно до этого встречались. Понимаешь, в чем дело: у тебя был момент личной встречи, вот и всё. С Серегой… Я вообще не знаю, кто такой Серега, почему Серега. Мне 40 лет через две недели исполняется. Я, мать твою, Сергей Васильевич, ты прав! И давно меня уже так называют: Сергей Васильевич Пархоменко.
Сереги не существует, есть SEREGA и это – торговая марка, под которой будет выпускаться рэп.
А есть Полиграф ШарикOFF, а есть Сергей Васильевич Пархоменко.
Сергей Васильевич, а можно сказать, что это просто так накрыл кризис среднего возраста? Психанул?
Сергей Пархоменко:
Может быть, говорите, что хотите.
Нет-нет, я спрашиваю!
Сергей Пархоменко:
Я же не психоаналитик самому себе, не психолог.
Но в себе-то ты копаешься?
Сергей Пархоменко:
Если бы я не копался в себе, не было бы песен.
Творческий человек – это постоянное самокопание и качели.
«Кризис среднего возраста», – можно сказать со стороны о человеке. У меня есть только здесь и сейчас. Нет среднего возраста, есть мой возраст, потому что прошлого уже нет, будущего ещё нет. У меня есть здесь и сейчас. Мне кажется, что я достаточно положительный человек, и позитивный.
Просто, может быть, я честный человек: я не улыбаюсь тогда, когда у меня видит камера, только потому, что меня видит камера.
Знаешь, когда они говорят: «Я люблю вас! Я люблю вас!», – я не могу сказать о людях, которых я не знаю, что я люблю их. Вот, например, я не могу сказать о людях, которые на меня подписаны в «Фэйсбуке», а их там несколько тысяч, которые не ставят лайки и не пишут комменты, но подписаны на меня. То есть, они следят за мной. Да, есть группа людей, я вижу, что они комментируют, то есть есть какой-то фидбэк.
Но остальные – для чего вы здесь, для чего вы подписались? Вы просто наблюдаете за мной – для чего?
Я, в целом, хорошо отношусь к людям – в целом. Я считаю, что их можно исправить. Но людям очень не понравится тот процесс, в ходе которого они могут быть исправлены.
В чем претензия к человечеству? Что они не в такой отличной спортивной форме?
Сергей Пархоменко:
Воообще, претензии к человечеству нет.
Ну, к людям.
Сергей Пархоменко:
Уже нет времени для того, чтобы предъявлять людям претензии. Они были такими всегда, люди – это люди.
Но у всех же есть слабости.
Сергей Пархоменко:
Конечно!
Ты свои слабости-то знаешь?
Сергей Пархоменко:
Да.
Моя слабость это то, что я всегда говорю правду, прямо и искренне.
Это моя слабость и то, что я не могу простить другим людям, если они не искренни.
Как в том анекдоте: «Поэтому у меня совершенно нет друзей»?
Сергей Пархоменко:
А у человека, если он – честный, не может быть друзей.
Если он искренний, не может быть много друзей.
Ну а любовь в твоей жизни есть?
Сергей Пархоменко:
Конечно, есть. И в твоей она есть!
Нет, сейчас же не обо мне речь. За 99 дней, если я не ошибаюсь, ты готов привести в форму любого человека. У тебя огромная команда, «Лига белых воротничков», которых ты вот так вот готовишь. 99 дней – ни один спортивный тренер такие сроки не предлагает. Это что-то особенное или такая рекламная замануха?
Сергей Пархоменко:
Это что-то особенное и это – рекламная замануха. Но это то, что работает. Скажу даже больше: мне не нужно 99 дней в каждом случае, иногда гораздо меньше.
Но есть надо невкусно и мало.
Сергей Пархоменко:
Нет, это твоя установка.
Если мы подержим тебя несколько дней на воде, то всё, что мы предложим тебе в качестве еды, будет очень вкусно.
Это всего лишь поворот тумблера в твоем сознании, который нужно осуществить.
Сколько сейчас людей живет под твоей опекой спортивного и здорового образа жизни?
Сергей Пархоменко:
Достаточное количество. Их могло бы быть больше, если бы в моих сутках было не 24 часа, а, например, несколько сотен. Потому что я лично контролирую трансформацию людей на первичном этапе.
Для начала нужно дать человеку вновь обрести крылья, и вот этим я занимаюсь.
Почему эта система, которая, может быть, кажется со стороны рекламной заманухой, результативна и действенна, в отличие от многих других? Что касается питания и диеты, мы не предлагаем людям зашифрованную, законспирированную химию, которая производится на тайных заводах в Швейцарии.
И – кушай только из этой баночки, тогда ты станешь красивым и молодым.
Нет такого. Мы работаем с правдой: объясняем людям, как очень легко и просто пойти в магазин, купить простейший набор продуктов, приготовить это все в домашних условиях легко и быстро. И как после этого чувствовать себя легко и хорошо. Самое интересное, что ты можешь это попробовать это прямо сейчас и прямо сейчас ты почувствуешь результат.
Сергей Васильевич, вот исполнится 40 лет, ещё 10 до 50. Что ты собираешься делать? Если выпускать классные песни с миллионами просмотров и не ездить на концерты. Если ходить в спортзал, но не выходить на большие соревнования (судя по фотографиям, твоя форма – для прекрасных соревнований). Что ты собираешься делать?
Сергей Пархоменко:
Я собираюсь жить. То есть я, в любом случае, не озвучу тебе сейчас жизненный план свой. То, что я сказал – это и есть план.
Я собираюсь жить и получать удовольствие от всего, даже от этого интервью.
По тому, какое у тебя выражение лица, мне кажется ты все время, как на войне.
Сергей Пархоменко:
Нет, ты абсолютно не прав. Я собран, сдержан, где-то может быть чересчур серьезен.
Но я не на войне сейчас, я у себя, на своей территории. У себя в лагере, понимаешь?
Ты ко мне пришел в гости. Я собираюсь жить, вот что я собираюсь делать. Первую половину жизни я очень много работал и жил для других, это правда. С детства во мне был заложен определенный комплекс какой-то нереальной ответственности за других людей. Я должен был жить и работать, и существовать для того, чтобы у моих близких, у моих родственников и друзей было все хорошо.
Этим опасны задатки лидерских качеств, которые у меня проявились ещё в детстве.
Почему-то так. Сам себя я так воспитал или социум мне навязал такие рамки, но я, в конце концов, превратился в машину по осуществлению каких-то замыслов. В машину по зарабатыванию денег, в машину по выполнению пунктов регламента.
В пунктуальную, педантичную машину, мимо которой, по большому счету, прошла половина жизни.
И, наверное, не самая худшая половина жизни. Я собираюсь приостановить вот эту белку в колесе, которая всё это время во мне крутилась. Благодаря этому, собственно, мы тут и сидим сейчас с тобой.
Сергей Васильевич, я хочу пожелать увлекательного путешествия. И, может быть, через год мы встретимся, и что-нибудь поменяется. Или обсудим новые песни и видеоклипы. Спасибо большое за это время и за интервью.
Сергей Пархоменко:
Егор, спасибо тебе.
