Сегодня в программе «Простые вопросы» актриса и телеведущая Анастасия Заворотнюк.
Анастасия Юрьевна, большое спасибо за то, что нашли время для этой встречи.
Анастасия Заворотнюк, актриса театра и кино, телеведущая, заслуженная артистка Российской Федерации:
Спасибо за приглашение.
Большая честь беседовать с вами. Мы с вами беседуем в преддверии Дня победы. И для Беларуси очень важна та роль, которую вы сыграли. В телесериале «Охота на гауляйтера» (2012) вы сыграли персонажа, прототипом которого является национальный герой Беларуси Елена Мазаник. Это немножко другая история, нежели произошла на самом деле. Вы понимаете, что это было немножко рискованно, потому что это было творческое переосмысление той канонической истории.
Анастасия Заворотнюк:
Единственное, о чем, собственно, и хочется говорить в преддверии действительно такого большого события, важного, несмотря на то, что ни я, ни мои родители в этих событиях участия не принимали. Но генетическая память сильна. И те рассказы, которые были услышаны мною от моего дедушки – их было совсем немного, но они были настолько глубоко восприняты моим детским пониманием того, что пришлось пережить нашим бабушкам и дедушкам, что я хотела сделать эту работу и сыграть Елену Мазаник несколько лет. Я заказала сценарий. Это была моя инициатива. Он был написан, но он был неудачный. Потому что слишком легковесной была эта история. Я билась за него. Мы нашли деньги. Мы хотели даже запустить уже работу, но было понятно, что работа со сценарием может привести нас в тупик. Не получается, мы не можем подойти к тому, чего бы хотелось, плюс финансовые проблемы – и эта работа была мною отложена. И вдруг совершенно случайно через 2 года я встречаю Влада Ряшина, который возглавляет компанию «Стар Медиа», и он мне предлагает эту роль. И присылает сценарий. И сценарий присылает абсолютно потрясающий. Это крайне редко бывает, когда тебе в руки попадает материал, ты читаешь и понимаешь: боже мой, какое счастье, что я ничего не сделала, что я вовремя опустила руки. Иногда не открывается дверь – и не нужно, не трогайте, кто-то придет и вам ее откроет. И вот такое возникло. Сценарий был написан блистательно.
А вод подскажите. К сценарию, наверняка, у многих были вопросы. Потому что все воспринимают Елену Мазаник как женщину волевую, сильную, с характером. А у вас она находится в силу обстоятельств в каком-то шантаже.
Анастасия Заворотнюк:
Мне очень важно было найти какой-то очень тонкий и правдивый момент, как люди – обычные. Вот я себя считаю нормальным, обычным человеком, которому повезло, просто так случилось. Потому что способных людей много. Но тем, кому судьба протянет руку, и в этот момент твоя рука туда попадет. Или те люди, которые на войне вдруг становятся героями. Что их подталкивает к этому? Очень тонкий какой-то момент, когда оно случается. Мне очень важно было пошагово подойти к тому моменту, когда она там принимает решение сделать это.
А по вашему мнению, ваша героиня это сделал из-за любви?
Анастасия Заворотнюк:
Она сделала из-за любви. Из-за любви она очень женственна. Любая женщина сделает все что угодно ради ребенка. Своего, не своего – это не важно. Когда он оказывается в твоих руках, ты его не может отпустить, потому что это инстинкт. И слава Богу, пусть эти инстинкты будут в нас сильны, потому что это единственное, что может сохранить мир.
И, собственно говоря, для меня эта роль невероятно важна. Мы снимали все здесь, в Беларуси, мы всю Беларусь объездили, все местечки. Вы знаете, я настолько хотела ее сыграть, настолько была готова, что когда я ехала в первый свой съемочный день, я упорно смотрела в боковое окно. Я не могла даже к моему директору, визажисту, водителю повернуть лицо, потому что у меня уже стояли слезы, мне хотелось сказать: только скажите мне «камера, мотор!». Мне нужно было, чтобы уже быстрее начали, потому что мне нужно это рассказать. Потому что внутри уже этого так много. Это для меня такой своеобразный долг. Его нужно было отдать.
Анастасия, скажите, при том, в какой семье вы росли – ваша мама народная артистка, отец режиссер, – у вас даже не было минимальных шансов, чтобы как-то по-другому ваша судьба сложилась.
Анастасия Заворотнюк:
Вы абсолютно правы. Хотя я попробовала. Я поступила на исторический факультет. Я думала, что я либо адвокатом, либо куда-то в структуры власти пойду работать, как было принято с исторических факультетов уходить.
Я слышал, что у вас была детская девичья ревность к папе, который играл Ромео.
Анастасия Заворотнюк:
Мама играла Джульетту. А Ромео играл не папа. С папой мы сидели в зрительном зале – мне было 5 лет, папа был немножечко постарше, – и я была страшно влюблена в Ромео, который играл возлюбленного моей мамы. Он был женат. И вот ревновала я его только к маме, потому что жена, я смотрю: мышь какая-то блеклая, я не понимаю, как можно быть женатым такому мужчине на такой женщине, конечно, он должен любить меня. Вот за него я переживала, конечно. Мы сидели в зрительном зале, это были премьерные спектакли. Естественно, я знала «Ромео и Джульетту» наизусть, как и все остальные спектакли своей мамы. Папа сидел сжав кулаки, потому что он был очень ревнив. Я его спрашивал: «Ты ревнуешь?». Он говорил: «Да». А я говорю: «Я тоже». Вот так вот.
Скажите, когда у вас была студенческая пора, на экраны выходило много фильмов. Уже можно было увидеть фильмы американские, французские, индийские. Был ли не советский актер, который своим внешним типажом восхищал вас?
Анастасия Заворотнюк:
Необычный вопрос для меня. У меня никогда не было влюбленностей в киногероев. Вообще. Вот как-то все девочки были влюблены в Боярского…
У девочек всегда есть: это мой типаж.
Анастасия Заворотнюк:
Грешна была, года в четыре влюбилась в Джо Дассена. Смотрела его концерт из-под стола. Меня как будто бы выгнали, но все знали, что я под столом. И мне даже муж на какой-то день рождения перепел его песню. Не имея слуха, это абсолютный подвиг. Он старался. Причем музыкальный продюсер позвонил мне в 12.30, сказал: «Ну как ты оценила? Ты еще не послушала? Я неделю жизни убил, у меня, по-моему, волосы поседели, так мы его писали!» Это была пора «Однажды в Америке», «9,5 недель» Рурка. Тогда, наверное, все сходили с ума по Рурку. Но нет.
Вы не сходил с ума по Рурку. «9,5 недель» это для всех было открытием.
Анастасия Заворотнюк:
Это была икона. Папа спорил, спорил со мной, на что в итоге сказал: «Посмотри «Последнее танго в Париже» и ты поймешь, дочка, откуда ноги выросли». Я посмотрела и поняла, что Марлон Брандо, конечно…
Хорош.
Анастасия Заворотнюк:
Таки да. Не было такого героя для меня, который бы меня просто манил к себе. Я как-то реальным таким была всегда человеком, женщиной. Мне всегда нравились реальные мужчины в моей жизни.
Если позволите, такой другой вопрос. О совершенно реальном мужчине, с которым вы вместе ведете по утрам сейчас утреннюю программу. Я с точки зрения телевизионного работника знаю, что актрисы, которые начинают вести передачу, грешат тем, что они грают роль телевизионных ведущих. Очень сложно оставаться собой, потому что так или иначе профессия берет свое. У вас очень смешенная пара. У вас совершенно понятная профессия, нежели у вашего супруга. Как вы находите эту роль: вы играете ее, вы пытаетесь воссоздать то, что у вас происходит в отношениях друг с другом, есть ли там какая-то сверхзадача или как течет, так течет?
Анастасия Заворотнюк:
Сложно сказать. Тем более, что я стала телеведущей достаточно давно. Я уже не знаю, сколько, лет 10, наверное. Это был телеканал СТС. Александр Ефимович Роднянский просто заставил меня. Представляете, дошло до того, что я просто не брала трубку. Дошло до того, что Александр Цекало (мы тогда снимали «Мою прекрасную няню») сказал: «Ты не берешь трубку. Ты же девочка из хорошей семьи». Я говорю: «Я не девочка, но из хорошей семьи». Он: «Но ты не можешь не брать трубку». Я говорю: «У меня есть экскьюз (прим. – от англ. просить прощения) – я все время в кадре». Он говорит: «Но это неприлично». Я: «Я знаю, но я не знаю, что ответить». Я реально не понимала, что ответить, потому что действительно мне казалось, что одно дело быть актрисой. И мне нравится это: когда ты берешь чью-то жизнь, примеряешь на себя, и ты можешь быть в своей палитре богаче, разнообразнее, интереснее. Потому что мне казалось, что я в своей жизни достаточно заурядный и скучный человек. А телеведущий – это человек не то чтобы интересный и яркий, а он должен быть с очень определенной жизненной позицией. И он ее должен смело транслировать.
В утренних шоу это не обязательно.
Анастасия Заворотнюк:
И, тем не менее, в тех шоу, которые я вела, должна быть своя определенная позиция. И в утреннем шоу тоже. Ты должен определенно относиться к этому, к этому и к этому. И я отказывалась категорически от этого. Тем не менее, он убедил меня в том, что это мне нужно. И потом постепенно, может быть даже не на канале СТС, а уже, наверное, на телеканале Россия. Когда я вела «Танцы со звездами» и курировал все это Шумаков, который теперь очень удачно возглавляет телеканал Культура, потому что канал взлетел невероятно, он меня немножечко в этом плане просветил. Когда я как-то боролась, что я не буду задавать эти вопросы…
…и что же он сказал?
Анастасия Заворотнюк:
Он мне казал простую вещь, которую я не сразу восприняла. Он говорит: «Настя, вы послушайте, вы должны просто транслировать. Понимаете, есть люди, у которых есть такие способности – они просто могут транслировать, и если вы это можете, не задумывайтесь. Просто хорошее настроение, природная любовь к людям, а дальше надо просто транслировать и все». Постепенно до меня это дошло. С другой стороны, я не была профессионалом. Потому что мне это нравилось, поэтому мне казалось, что у меня получается. Мне нравится вся обстановка, это приподнятое настроение, какие-то вечерние туалеты, украшения, какая-то свежесть того шоу, которая присутствовала в тот момент. Потому что это был формат BBC, формат настоящих бриллиантов, с которыми я, собственно, с тех пор не расстаюсь. В общем, всем мне это нравилось. И оно получилось.
Дальше – больше: теперь утреннее шоу. Иногда мы успеваем задуматься, не будет ли нам друг с другом сложно. Потому что я, наверное, больше себя ощущаю актрисой, которая ведет какие-то телепрограммы. А Петр себя все-таки больше ощущает спортсменом, фигуристом, который тоже ведет.
Скажите, у вас так же весело друг с другом, когда не работают камеры?
Анастасия Заворотнюк:
У нас гораздо веселее. У нас была забавная еще история, когда мы только начинали совместную жизнь, поженились. Дети были помладше, поскольку это было 9 лет назад уже практически. Они садились и смотрели на нас, как мы пикируем: шаг налево, шаг направо. В общем, шутим друг с другом. Теперь они уже просто садятся на правах 100-процентных участников и начинают точно так же шутить. В общем, уже такое на четверых получается.
Большое спасибо за ваше время. Позвольте последний вопрос. Меня очень интересует именно ваше мнение. Вы достаточно много проводите времени в Соединенных Штатах. У вас много друзей, много коллег. Насколько верна или неверна та мысль, что мы, с одной стороны, все очень похожи, но, с другой стороны, отношение к таким понятиям, как семья, любовь, дружба (понятно, что к профессии мы по-разному относимся), что мы действительно очень разные.
Анастасия Заворотнюк:
Я не могу сказать, что мы разные в этих понятиях. Мне кажется, что эти вещи достаточно универсальны для всех. Отношение к семье у всех тоже немножечко варьируется. Может быть, они не так сильно опекают своих детей, как мы печемся о своих. Есть, конечно, разница, разумеется. Но в глубине чувств, мне кажется, все люди достаточно похожи в этом смысле. Но разница между странами, между менталитетом на лицо, конечно.
Меня поражает: вы такая худенькая. Диета или все-таки папа с мамой?
Анастасия Заворотнюк:
Папа с мамой.
Берегите себя, здоровья вашим деткам, низкий поклон вашему супругу. Всего самого лучшего!
Анастасия Заворотнюк:
Спасибо. Большое спасибо за разговор об «Охоте на гауляйтера», потому что это очень дорогая для меня картина. И я рада, что мы коснулись ее. Спасибо.