Экологическая катастрофа после разрушения Каховской ГЭС затронет более миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий, нарушит водоснабжение Крыма и стратегических промышленных предприятий.
О том, почему разрушение плотин и ГЭС является военным преступлением и как это происходило в Сирии и Ираке, расскажет Андрей Лазуткин в авторской рубрике «Занимательная политология» на СТВ.
Андрей Лазуткин, политолог:
Промышленные объекты Украины входят в единый экономический район. И невозможно провести новые границы, чтобы не разрушить связи между предприятиями и энергосистемой. Например, атомная станция в Запорожье остановлена, но ее реакторы все равно надо охлаждать. Охлаждение идет из специальных бассейнов, которые наполняются из Днепра.
Но из-за разрушения Каховской ГЭС Россия подавать воду не может, а Украина – может, потому что контролирует гидроузел в Запорожье. То есть у них в руках окажется запал от грязной бомбы – конечно, не сразу, но через 5-6 месяцев, когда воды для охлаждения станет не хватать.
И если раньше украинские войска обстреливали станцию, и это было очевидно для Европы, то теперь они могут влиять на ситуацию более тонко, просто регулируя сброс воды. Это значит, Европе будет сложнее принудить Украину к переговорам или они потребуют больше военной помощи, например, самолеты, угрожая проблемами на станции.
Андрей Лазуткин:
Второй момент, выгодный лично Зеленскому, касается энергетики Украины. Потому что плотины строили не только для снабжения водой, а в первую очередь для промышленных центров. В данном случае страдает Днепропетровск и Запорожье. Там находятся энергоемкие промышленные предприятия Коломойского и Ахметова, которые потеряли сразу 50 % мощностей.
Даже если СВО закончится завтра, они не смогут вернуться к довоенному режиму работы и приносить прибыль. А значит, укрепится власть администрации Зеленского. У него, особенно перед выборами, не должно быть конкурентов, потому что речь о распределении американской военной и послевоенной помощи. В идеале для Зеленского никакой олигархии на Украине вообще не останется, потому что война постепенно ликвидирует ее экономическую базу как минимум в центральных и восточных областях. И поэтому наш Президент прямо сказал, кому это выгодно.
Лукашенко: «Контрнаступ» – это большая дезинформация. Его нет и быть не может». Читайте здесь.
И поэтому украинское общество уже готовят к тому, что ГЭС никто не будет восстанавливать. Например, уже рассказывают, что Каховская ГЭС была вредной для природы, а теперь реки вернутся в старое русло. Это говорят какие-то украинские экологи на BBC. Оказывается, в Евросоюзе все давно так делают, то есть разрушают плотины, и это очень полезно для окружающей среды.
Андрей Лазуткин:
А что на самом деле будет с природой? Например, выпадут кислотные дожди. Потому что вода по крымскому каналу ранее шла в промышленную зону северо-западного Крыма, где находятся химические объекты. Например, завод «Крымский Титан», который производит стратегическое оборонное сырье. У этого предприятия есть пруды-накопители, куда 60 лет сливали серную кислоту – она тяжелее воды, поэтому находится на дне бассейнов, а сверху отложения были закрыты водным слоем.
Но теперь уровень воды в накопителях упадет (а это площадь примерно в 50 квадратных километров), кислота оттуда начнет испаряться, а потом выпадать кислотными дождями. Такое уже было в 2018 году во время засухи. И понятно, какой будет туризм и экология в этой части Крыма и Херсона.
Что со всем этим можно сделать? Временное решение – закачивать воду из Днепра насосами. Но в условиях боевых действий это невозможно, а значит, в перспективе надо форсировать Днепр и отодвигать зону безопасности вплоть до Одессы. Это крайне сложная задача. Но, кстати, в Одессе сейчас идет самая жесткая мобилизация, видимо, это направление считают слабым местом.
Андрей Лазуткин:
Второй вариант – ждать, до какого уровня упадет вода, оценить разрушения дамбы и пытаться ее ремонтировать в условиях боевых действий. Но опять же, пока идет украинское наступление (а на этом участке оно продлится несколько месяцев), это тоже невозможно.
Конечно, огромный ущерб получило сельское хозяйство – это была отрасль новых территорий, которая успешно работала даже в условиях войны и, кстати, снабжала Крым. Но теперь примерно миллион гектаров без подачи воды превратиться в степь, а люди будут работать непонятно где, их нужно будет переселять.
Но опять же, ничего нового здесь нет. Что было, например, в Сирии? Больше половины сирийской территории – это пустыня, и через нее проложены сети каналов от нескольких главных рек. ИГИЛ специально базировался в крупных городах с гражданским населением, в том числе чтобы им не перекрыли воду. То есть у них был не только живой щит от ракет, но и гарантия, что их будут снабжать водой. И Асад не пошел на отключение крупных городов, хотя мог. Водоснабжение работало.
А американская коалиция, наоборот, бомбила водопроводы и станции очистки воды в Алеппо (это город на 3 миллиона человек), чтобы спровоцировать вспышку инфекционных заболеваний и выход боевиков из города. А еще до американцев плотины на Евфрате перекрывал сам ИГИЛ – позиции войск они угрожали затопить, а сброс воды в соседний Ирак закрыть. Ради этого ими велись бои за контроль плотины Фалуджа. А вот в городе Ракка плотина развалилась сама, потому что город оказался в серой зоне и ГЭС некому было обслуживать. И вот как эти территории выглядят сегодня.
Андрей Лазуткин:
Все это повторяется в Украине. Еще до СВО украинские братья без всяких раздумий перекрыли воду своим бывшим гражданам в Крыму, а теперь – в Донецке. Там вода по графику, раз в три дня на четыре часа, причем напор слабый, снабжается первый этаж или подвал. Почему воды резко не стало? После начала операции Украина перекрыла канал «Северский Донец – Донбасс», это район Славянска – Краматорска, там сегодня находится главный украинский укрепрайон. И стоят их войска. А все резервные водохранилища они обстреливают и не дают закачивать воду. Раньше той же самой водой, что и Донецк, снабжался Мариуполь, поэтому до начала СВО ее не отключали. А теперь их ничего не сдерживает, никакие моральные соображения.
Вот это современные методы ведения войны. Но они не сами это придумывают, а американские советники обобщают опыт боевых действий в той же Сирии и Ираке и рекомендуют такие ходы. Они выполняют свою задачу, и им без разницы, как местное население будет жить потом.
А как это все касается нас? Например, есть поручение Президента обеспечить Минск подземным водоснабжением, которое пытаются организовать уже лет 15. Но сейчас эти работы очень сильно ускорились. Вода в западные районы города поступает из Вилейско-Минской водной системы, это примерно 1/4 от всего водозабора.
Воду закачивают в водохранилище Крылово возле Заславля, выставляют там необходимый уровень воды, и оттуда она поступает в Минск. Крылово охраняется, но в условиях угрозы терактов, кто знает, что можно незаметно сбросить с дрона в такой открытый водозабор. Поэтому город лучше снабжать из скважин. Это не только вопрос вкуса воды.
Андрей Лазуткин:
Еще в Сети можно найти примерную карту затопления Минска в случае разрушения дамбы Заславского водохранилища. Зона затопления обозначена фиолетовым цветом. Все это специально просчитывается инженерами на случай аварий, это не смертельно.
Но цель таких действий – нарушение нормальной обстановки в столице, создание паники. Помните, в 2020 году прямо перед выборами случилась авария на водоканале, а потом ходили слухи, что вода из-под крана вызывает ожоги и ее нельзя пить. То есть возьмите реальную проблему, добавьте к ней ситуацию выборов, а еще конфликт на границе, как это сегодня происходит в Белгородской области.
Все это называется гибридной войной, когда военного нападения не происходит (хотя угроза все время есть), а страну держат под санкциями и параллельно разрушают инфраструктуру терактами. Это обычная американская политика в отношении тех государств, куда они не могут дотянуться напрямую, так было в Югославии, Венесуэле и других странах Латинской Америки. И подумайте: если Киев не жалеет свое население, которое якобы собирается освобождать, то прекрасные люди из Вильнюса и Варшавы вообще не имеют никаких причин нас жалеть.
Это был Андрей Лазуткин и выпуск «Занимательной политологии».
