В Вашингтоне стартовал трехдневный саммит НАТО. Формально участники блока отмечают 75-летие Альянса, однако главной темой встречи является Украина, рассказали в программе Новости «24 часа» на СТВ. В рамках саммита планируется выделить 40 миллиардов долларов для продолжения конфликта в 2025 году, создать постоянный центр для поставок оружия в Висбадене, а также выработать итоговую формулировку для Украины, напрямую не связанную со вступлением в Альянс.
Подробности расскажет Андрей Лазуткин.
Андрей Лазуткин, политолог:
Главный вопрос, который решают в НАТО – как финансировать украинский проект, если к власти придет Трамп. У него с НАТО большие противоречия – было озвучено о планах распустить Альянс, отказаться от обороны тех стран, которые платят меньше 2 % ВВП и переложить расходы НАТО в Европе на самих европейцев. Планируется и пересмотр устава, и отказ от самой идеи коллективной обороны. То есть будет вообще непонятно, зачем туда вступать.
А структуры НАТО хотят оставить все как есть. Поэтому задача саммита – не дожидаясь победы Трампа, подписать международные договоры, которые бы позволили продолжать боевые действия еще хотя бы год. Зачем это им? На войне зарабатывают все производители оружия, какие есть в Европе, плюс логистика, продажа топлива, запчастей, оборудования, ремонт, военное строительство, медикаменты.
И чем дольше будет идти война, тем больше на ней заработают европейские и американские концерны. Деньги на оборонные контракты дают американцы, но под залог украинских активов. Это схема, похожая на ломбард: земли, порты, иная госсобственность находятся в оперативном управлении американских фондов, и если Украина откажется платить по долгам, европейцы не получат ничего, а американцы заберут себе огромные объемы недвижимости.
Андрей Лазуткин:
Больше всего их интересует зерно и порты для его транспортировки. Потому что даже в разрушенной стране без нормальной медицины, промышленности, образования можно успешно заниматься сельским хозяйством – Африка тому пример. Понятно, всю эту сельхозпродукцию они будут продавать в Евросоюз, рядом большой рынок. Поэтому и контрнаступ год назад проводили на юге. Задумка была – возвращение под контроль южных портов, земель сельскохозяйственного назначения и заодно обнуление результатов СВО для России – разрыв сухопутного коридора в Крым.
Но сегодня речь на саммите уже не идет о финансировании крупных операций. Как было заявлено, 40 миллиардов, которые хотят получить – это минимум, необходимый для обороны на год, то есть конфликт просто затягивают. Кроме того, есть проблемы с моралью армии и уклонистами, надо им показать, ради чего ведется война. Раньше считалось, что ради вступления в НАТО и ЕС, а тут получается, Путин не против вхождения в Евросоюз, правда, без 4 областей, а само НАТО под угрозой роспуска из-за Трампа. Поэтому нужно громкое заявление саммита, что мы с вами, мы вас не бросим – давайте, умирайте дальше.
Андрей Лазуткин:
Что сегодня происходит на поле боя? Получилась такая двухходовка. На первом шаге было организовано наступление в Харьковской области, куда Украина перебросила все доступные резервы, а дальше шла игра вокруг второго направления удара. Украинская разведка считала, что это будет Сумская область, создавалась оборонительная группировка на белорусском направлении, но их обманули, основной удар и главное направление летнего наступления теперь под Торецком в ДНР. Там была прорвана линия обороны, которая строилась с 2014 года, и идет постоянное продвижение.
В ответ Зеленский требует от Запада больше оружия: у них хватает людей, но они не могут сформировать бригады. Нет самого простого: касок, бронежилетов – все это надо где-то брать. Плюс мобилизованные не считаются надежными – они воюют хуже. В итоге получается ситуация, когда резервы по линии фронта распределяются неравномерно. Есть «пожарные команды», которые бросают на сложные направления, а есть участки, слабо прикрытые. Это позволяет России давить на всей линии фронта и продвигаться там, где оборона слабее – вот это общая тактика РФ.
Ранее в ВСУ несколько месяцев был снарядный голод (но снаряды поставили к харьковскому наступлению), также были проблемы с ПВО, что позволило России выбивать энергетику, а сейчас, как видим, эффективно поражаются аэродромы и даже столица. Тем не менее какие-то установки ПВО Украине дали, то есть России не дают создать длительное преимущество ни в чем. И пока такого преимущества нет (а главный фактор – это артиллерия и снаряды к ней), не получается сконцентрировать крупные силы для масштабных действий.
В итоге везде по линии фронта бои ведутся силами уровня роты – более крупное скопление сил спрятать невозможно, разведка все видит. Но даже если получается скрытно накопить силы – 5 к 1 для наступления, как было в Авдеевке – все равно не получается скрыть второй эшелон, который по военной науке должен сменить первый и идти в прорыв. Поэтому воюет все время первый эшелон, а ему обеспечивают ротации. Вот это такая новая модель современной войны ограниченными силами, где спутники и беспилотники видят все, и поэтому война медленно идет за каждый дом в частном секторе, фермы, лесопосадки. Применяют даже мотоциклы и мопеды, как в Африке, чтобы быстро преодолеть открытое пространство, которое контролируют беспилотники.
Андрей Лазуткин:
Так вот задача саммита НАТО – как можно дольше сохранять такую «медленную» ситуацию, или, как говорят военные, изоляцию поля боя, когда по объективным причинам Россия не может быстро продвигаться, не неся потерь. А эту тактику пытаются перевести в плоскость политики, представить как слабость России на внешней арене. Из последних вбросов, что рассказывает украинская разведка, якобы за Россию будут воевать северные корейцы, потому что другие резервы кончились.
Но в реальности продвижение России (то есть скорость выхода на заявленные границы областей) зависит от объема западных поставок. И натовцы боятся, что в случае победы Трампа может возникнуть временный кризис поставок, чем воспользуется Россия. Вот именно об этой ситуации нынешний вашингтонский саммит. Всем нужны гарантии на следующий год. Понятно, что и Россия в такой ситуации не торопится сворачивать операцию, например, под предлогом переговоров. Путин заявлял о том, что любой формат будет происходить без отвода войск и без какой-то паузы для довооружения Украины. Поэтому даже если переговоры формально начнутся завтра (для чего были визиты Орбана в Киев, Москву, Пекин и Вашингтон), быстро конфликт не закончится.
Наш Президент ко Дню Независимости кратко рассказал, что ситуация для ВСУ плачевная на фронте. Но Беларусь больше интересует информационный, диверсионный и террористический компонент. Нет никакой гарантии, что все это не начнут использовать против нас в случае заморозки конфликта, скорее, наоборот. Поэтому нужны каналы коммуникации с украинской властью и военными, и в этой логике проводился обмен того же диверсанта Швеца. А в перспективе нужно полноценное мирное урегулирование с участием белорусской стороны, которое даст гарантии против враждебной деятельности с территории Украины.
Андрей Лазуткин:
Судя по тому, что белорусская граница слабо прикрыта с их стороны (там стоит тероборона и погранвойска), нас они не воспринимают как угрозу. Но при этом американцы явно боятся расширения линии фронта, опять же, в условиях, если у власти будет Трамп. Совершенно непонятно, как на действия России тогда будет реагировать, к примеру, Польша или Прибалтика, поэтому и с той стороны тоже есть точка зрения, что надо закончить или заморозить конфликт, скажем так, до прихода Трампа, потому что условия могут поменяться, а огромные деньги вылетят в трубу.
Поэтому сейчас интенсивно, как никогда за все время конфликта, идут международные контакты. Киев уже заявил о готовности к переговорам – и это признак завершения войны. Военной победы с той стороны не видят, потому что на нее не дадут денег и оружия. Но западных игроков много, все они ждут выборов в США, позиция НАТО вообще не ясна в случае прихода Трампа, поэтому принимаются полумеры. Как в поговорке: день простоять и ночь продержаться. Собственно, полумеры – это и есть ожидаемый результат саммита.
А с вами был Андрей Лазуткин и выпуск «Занимательной политологии».
