Новости Беларуси. В гостях студии «Неделя. P.S.» журналист RT Константин Придыбайло.
Вообще, этот тренд «доколебаться до Президента», в принципе, наверное, пошел даже из России
Юлия Бешанова, СТВ:
Согласитесь, что последние две недели самые интересные новости приходят, как обычно, от Президента, но в необычной обстановке. Он встречается с врачами, посещает красные зоны. На этой неделе Президент был в Витебске, посещал одно из медицинских учреждений. Там прозвучало много интересной информации. Одна из фраз, которая, наверное, будет ключевой в сегодняшней беседе – спросил: «Где деньги?» Те самые деньги, которые обещала нам заграница для борьбы с COVID. Денег по-прежнему нет.
В интернете обсуждали не то, что говорит Президент, а как он выглядел во время этих поездок: в маске, без маски, в перчатках, без перчаток.
Константин Придыбайло, журналист RT:
Это старый анекдот про ежика и почему без кепки. Вообще, этот тренд «доколебаться до Президента», в принципе, наверное, пошел даже из России, когда доколебались до Путина, когда он тоже пошел в COVID-отделение в 40-й больнице в Москве и когда только начиналась вся эта история с коронавирусом. Тоже обсуждали, что за костюм у него, костюм космонавта, не космонавта и так далее. То же самое повторяется сейчас. Лукашенко действительно вышел из красной зоны и стянул эту маску с лица. И вот оппозиционные Telegram-каналы пишут: «Давай, коронавирус, давай». В принципе, это реальная традиционная фишка. Еще до часов Александра Лукашенко (по-моему, никто не успел там разглядеть, какие у него часы) – это тоже будет следующий шаг.
Но самое главное, мне кажется, визит Лукашенко и его вопрос: «Где деньги?» Самое важное – где деньги, потому что по больницам Лукашенко ходил, ходит и будет ходить. Путин – ходил, ходит и будет ходить. Все будут ходить. Но вопрос: «Где деньги?» касается не больниц. Вопрос касается как раз таки протеста, который сдулся без денег.
Очень много резюме журналистов и действительно сейчас очень много тех людей, которым как раз-таки пообещали
Юлия Бешанова:
Они ведь обещали оплачивать штрафы, оплачивать какие-то юридические услуги. Что мы имеем по факту?
Константин Придыбайло:
По факту мы имеем громкое интервью, которое разошлось по интернету, руководителя одного из фондов, который сказал прямым текстом: это ваши проблемы, мы всем ничего не обещали.
Юлия Бешанова:
Согласитесь, сейчас много, скажем так, обманутых, тех, кто пожертвовал карьерой, кто делал громкие заявления. Когда мы с вами общались, вы говорили, что просматривали резюме.
Константин Придыбайло:
Просто ради интереса зашел на сайт, где люди ищут работу, где ищут сотрудников. Так как я не работодатель, мне не были открыты все данные. Но я посмотрел, кто ищет. Мне была, конечно, интересна тема СМИ, потому что много моих знакомых, даже друзей когда-то, журналистов, уволились – что, где они сейчас? Действительно, очень много резюме журналистов и действительно сейчас очень много тех людей, которым как раз-таки пообещали. Я не буду называть имен, но, скажем так, в узких кругах…
Они себя проявили изначально, когда начали шатать медиа. Это действительно так. И не только медиа, и другие различные структуры. Работает это так: вот вы, например, журналист, условно, «СБ. Беларусь сегодня». Ну, не журналист, вас там публикуют. И вам говорят: «Николай, вы поддерживаете протест, пишете в Facebook, что вы переобуваетесь, что все, что было при режиме Лукашенко – это просто ошибка тирании, мы построим новое государство вместе». А при этом вам говорят: «Когда мы режим свергнем, вы будете главным редактором «СБ. Беларусь сегодня», вообще директором этого медиахолдинга, у вас будет куча бабла».
Юлия Бешанова:
Это фантазия или вы знаете реальные такие факты?
Константин Придыбайло:
Действительно, некоторые люди с очень известными фамилиями – не только про журналистику я говорю – которым конкретно обещали: «Выходи, ты будешь потом здесь главным».
Юлия Бешанова:
То есть должности уже поделили?
Константин Придыбайло:
В этом фишка. В этом как раз таки самый смак лично для меня. Я не очень злопамятный или кровожадный, но мне, с одной стороны, очень нравится, что эти люди обломались. Предатели нифига не получат.
Во всей этой «черной книге» я был первым журналистом, когда еще здесь работал как журналист командированный
Константин Придыбайло:
Я не работаю в «СБ. Беларусь сегодня», там все-таки риторика более корректная, интеллигентная. Просто против нас не интеллигенты, против меня лично, что мне писали люди и пишут.
Юлия Бешанова:
Вы тоже попали под «обстрел», который хватанули белорусские журналисты? Личные сообщения с угрозами.
Константин Придыбайло:
Да, конечно. Во всей этой «черной книге» я был первым журналистом, когда еще здесь работал как журналист командированный. К нам риторика не такая применяется. Поэтому давайте говорить прямо: эти люди отмазываются от своих заказчиков. Почему? Не знаю, можно ли говорить это слово на СТВ. Почему эти люди обделались, когда у них спрашивают: где победа революции, где вы дели наши деньги?
Они начинают говорить: вот мы создали Координационный совет, но он как бы такой RePack. Но нам же нужно сделать еще какой-то совет, чтобы он решал, например, проблему силовиков. 20 ОМОНовцев вышли на пенсию по состоянию здоровья.
Юлия Бешанова:
Сейчас окажется, что там чиновников больше, чем в структуре управления государства.
Константин Придыбайло:
Мне кажется, даже посчитать их там нереально. Если взять чиновников Беларуси, то их посчитать довольно просто. Прийти в это здание, и там выдадут полный список всех чиновников Беларуси.
Польская мягкая сила – если приехать в Гродно, ее можно заметить невооруженным взглядом
Константин Придыбайло:
Польская мягкая сила – если приехать в Гродно, ее можно заметить невооруженным взглядом. Школы польские, карта поляка. У меня есть знакомые, которые нашли каких-то родственников в Польше, они знают по-польски, дай бог, семь слов.
Юлия Бешанова:
В некоторых областях это прямо бизнес.
Константин Придыбайло:
Это демократия и свобода, но я говорю о том, что власти Беларуси, видимо, слишком демократичны были в этом отношении, либеральны. Позволяли все это делать. Давно нужно было понять, что польская школа не просто классная польская школа, она дает ценности польские. Почему сейчас польские флаги начали появляться в Гродно?
Юлия Бешанова:
Президент, по-моему, на прошлой неделе говорил о том, что те ребята, которые уехали учиться в польские вузы, не будут иметь здесь права работать по этой специальности. Потому что очень многие из них уезжают, потом возвращаются.
Константин Придыбайло:
И начинают работать на Польшу. Это камень в очередной раз в огород Союзного государства. Белорусские студенты не так массово учатся в России, например. Даже не только не так массово учатся, не так сильно горят желанием там учиться, и это наш взаимный косяк. Российские студенты тоже не так массово горят желанием учиться в Беларуси, если у них не корни из Беларуси. Хотя мы Союзное государство.
Если вернуться к теме мягкой силы – что здесь делает «БелСат» до сих пор? Вообще почему он в принципе доступен с территории Беларуси? Почему нельзя закрыть сайт «БелСата»? Да, кто хочет смотреть через VPN, пусть страдает и смотрит. На YouTube пусть страдает и смотрит.
Юлия Бешанова:
То есть вы за более жесткие меры борьбы за информационное пространство?
Константин Придыбайло:
Конечно.
Почему у них нет клейма иноагента, в конце концов?
Юлия Бешанова:
Если вернуться к информационному пространству, то вы говорите, что государство сделало выводы про более жесткие меры. Не вызовет ли это обратную реакцию? Очень много потом обсуждается, что у нас опять ограничивают свободу.
Константин Придыбайло:
Любое государство должно делать все возможное, чтобы сохранить это государство. Извините, то, что происходит в Telegram-каналах, не за сохранение государства. То, что пишут на некоторых популярных порталах, не за сохранение государства. И государство имеет все полномочия закрыть этот популярный портал, не дать возможность работать польской и какой-то другой западной пропаганде – конечно. Вы посмотрите: все, что сейчас публикуется в интернете – это опять-таки камень в огород белорусских властей, потому что с интернетом не работали нормально. Все, что публикуется в белорусском интернете, что бы ни было, какой бы ни был материал, реально – это субъективное мнение – процентов 60 внизу, в подвале сайта, будет подписка: «Кто мы». Нажимаешь на «Кто мы», а там какая-нибудь команда, милые светлые лица так называемые и потом «Наши партнеры». И всевозможные американские фонды – USAID, NED, прочие, соросовская вот эта вся. Почему они здесь работают? Почему у них нет клейма иноагента, в конце концов?
Юлия Бешанова:
Беларусь была не готова к такой информационной атаке.
Константин Придыбайло:
Можно было посмотреть на ту же Россию. Статус иноагента в России ввели несколько лет назад, когда действительно любой контент, сделанный за иностранные деньги, должен маркироваться, что это иностранное СМИ. Вот и все. Здесь этого нет, и все верят, что «Радио Свобода» – это прекрасная радиостанция. Нет.
Они говорят: вот здесь тирания, а у них – это другое. Это буква закона
Константин Придыбайло:
Мы критикуем, что, например, во Франции два года просто убивают желтые жилеты? Нет, это другое. Если выходят, устраивают погромы в центре Минска люди, приходит ОМОН, начинает их разгонять, как это делают раз в неделю в Германии и во Франции, в Штатах вообще когда Black Lives Matter было…
Юлия Бешанова:
Картинка достаточно жесткая приходит.
Константин Придыбайло:
Они говорят: вот здесь тирания, а у них – это другое. Это буква закона.
Юлия Бешанова:
Это защита мирных граждан.
Константин Придыбайло:
Мне кажется, французы как-то подсмотрели, что происходит в Беларуси, и этот закон, который они сейчас принимают (я уверен, они примут), защищающий их полицейских, нам это тоже нужно было сделать. Я надеюсь, в России это сделают, потому что год назад уже был прецедент, публиковали данные российских росгвардейцев. Это очень сильно использовали в Беларуси.
Задача властей, на мой взгляд, – возглавить вот эти дворовые истории, направить их в нужное русло
Юлия Бешанова:
Согласитесь, если убрать из этого всего политику, то, в принципе, все очень хорошо. Мы вернулись к такому советскому прошлому, когда соседи собираются во дворах, пьют чай, поют песни. Это же здорово.
Константин Придыбайло:
Конечно.
Николай Щекин, политолог, кандидат философских наук:
Правда, технологии другие и целеполагание другое. Понимаете, о чем речь? Одно дело, когда собираешься на чай, а другое дело – когда здесь, я все-таки буду это говорить, это фашистская символика, под фашистской символикой и зигованием определенным, как это устоялось в 1941 году и в 43-и года. Это немного другое. Не надо здесь путать семейные отношения, дружеские, когда дружили семьями. И опять-таки, называть эти дворы какими-то там площадями, что-то еще. Люди не поняли одного: делая у себя какое-то гетто, в буквальном смысле люди у себя во дворах делают гетто сами, они сами отгораживают себя от общества.
Константин Придыбайло:
Я здесь не совсем соглашусь. Вообще, было изначально понятно, что все скатится во дворы. Особенно к холодам.
Николай Щекин:
Но такой технологии раньше нигде не было. Дворовых майданчиков не было.
Константин Придыбайло:
Но сейчас, на мой взгляд, властям нужно этим воспользоваться. Потому что в России этого нет, и большая проблема местных властей российских – это то, что люди не заинтересованы в том, что видят вокруг себя. Что вы хотите видеть во дворе? Вы сейчас на это не влияете. К вам приезжают, строят типовую детскую площадку, а может, вы хотите озеро, лужу какую-нибудь, что угодно. Скейт-парк! Задача властей, на мой взгляд, – возглавить вот эти дворовые истории, направить их в нужное русло.
Где эти 50 миллионов? Давайте предложим. Деньги выделены на гражданское общество. У меня очень плохой двор в Минске. Плохой застройщик был, двор не сделал. А я хотел бы спортивную площадку. У меня есть чат двора, я посмотрел, ничего не обсуждают интересного. Лучше бы обсудили, как нам двор переделать. Мне кажется, это задача государства, задача любой массовой истории. Если не хочешь, грубо говоря, чтобы они тебя съели, возглавь их и иди дальше.
Кто эпатажный белорусский журналист?
Николай Щекин:
Эти вопросы как раз Наталья Ивановна Кочанова поднимала на журфаке с журналистами. Мы опять о журналистах говорим. Ложь стала вдруг правдой истинной, какие-то эмоции, может быть, эпатажность в том числе – вы уж простите здесь, журналисты – но ваша эпатажность сбивает людей с какого-то толку. Распределять информацию нужно грамотно все-таки, акцентированно.
Константин Придыбайло:
Эпатажность журналистов? Кто эпатажный белорусский журналист?
Николай Щекин:
В основном все те, кто сейчас ушли из этой профессии.
Константин Придыбайло:
Я бы не назвал их эпатажными – это раз. Я бы не назвал многих из них журналистами – это два.
Николай Щекин:
Не мне уже судить. Во всяком случае, они были журналистами, позиционировали себя таким образом.
Константин Придыбайло:
Знаете, я могу себя позиционировать кем угодно. Быть и являться – это разные вещи.
Побывал на разных мероприятиях с участием разных лиц, поверьте мне, Александр Лукашенко – абсолютно еще цветочки
Константин Придыбайло:
Самое интересное для меня – я, наверное, в очередной раз оскорблю белорусский народ – что белорусы реально до этого лета были политически безграмотными людьми.
Юлия Бешанова:
Не столько безграмотными – аполитичными.
Константин Придыбайло:
Политически безграмотными людьми, потому что нормальный политически здравомыслящий человек сразу, еще в мае понял, что готовится цветная революция. Это по-другому никак не назвать. Цветная революция готовилась еще год назад, но с мая стало все понятно. Так вот, политически безграмотные белорусы верят во все это. Хотя, как человек, который побывал на разных мероприятиях с участием разных лиц, поверьте мне, Александр Лукашенко – абсолютно еще цветочки. Когда мы были, по-моему, в Гродно с моим коллегой, и Александр Лукашенко шел к своему автомобилю, мне в пресс-службе сказали: «Ну, попробуй, рискни крикнуть ему. Но мы здесь тогда не при чем, потому что это вне протокола». Президенту вопросы задаются в четких местах по четкому распоряжению. Когда мы, два российских журналиста, кричим: «Александр Григорьевич!», и он поворачивается, уходя со сцены, и идет к нам – это нарушение протокола. За это реально пресс-службу могли бы наказать, но все хорошо.
Самое обидное – это дилетантские вбросы, но люди в них верят
И вот это дилетантство, когда людям рассказывают, что перед приездом приезжает служба безопасности, проверяют что-то там. Перед любым президентом проверяют что-то там, будь это никчемный президент какого-нибудь никчемного государства, либо это будет великий лидер великой страны, которую можно представить. Вот и все. Самое обидное – это дилетантские вбросы, но люди в них верят.
Беларусь упустила тот момент, когда нужно было поймать всю эту поросль
Юлия Бешанова:
Нужно ли на законодательном уровне принимать какие-то меры для того, чтобы исключить возможность из-за границы, заграничного финансирования влиять на то, что происходит в Беларуси? Вообще заниматься политикой в Беларуси из-за рубежа и за заграничные деньги.
Константин Придыбайло:
Мне кажется, я уже говорил где-то в середине нашего диалога про то, что действительно Беларусь упустила тот момент, когда нужно было поймать всю эту поросль, когда еще несколько лет назад начали появляться очень сомнительные медиа, аналитические проекты, спонсируемые из-за рубежа, когда у меня лично возникали вопросы, откуда, за счет чего живет человек, содержащий, допустим, около пяти Telegram-каналов, нигде не работая. И в его каналах нет рекламы. А я знаю примерно, сколько можно зарабатывать на Telegram-каналах. Он живет с новейшим MacBook, вышедшим в 2020 году. С чего мы начали? Не где деньги, а откуда деньги?
