«Мы ползали на коленях перед немцами и просили, чтобы не расстреляли нас». Дети вспоминают о войне

Семья Романовских в годы Великой Отечественной войны жила неподалеку от аэропорта. Забыть эти 1 100 дней оккупации невозможно.

Регина Романовская, председатель Совета ветеранов Партизанского района г. Минска:
Детства не было. Детство было в страхе. 44-ый: мне 5 лет. А что я видела? Бомбежки, как меня прятала мама, как мы голодали, как ничего не было, как похоронки приходили. Это у меня теперь мурашки по коже. Это было так страшно! Мне, маленькой.

Шли бои за Минск, за аэродром. Убили немецкого офицера. Наверху поставили два пулемета, я помню четко это. Собрали всю деревню. И что собирались с нами делать? Отомстить за этого офицера. Долго было. Это такое страшное состояние! Взрослые все стоят в напряжении, а мы… Я помню, прижалась к ноге мамы, и не знаем, что делать. Стоим, на пулеметы смотрим.

Воспоминания о войне не дают и сегодня спокойно спать. Совсем ребенком Зинаида Шевцова вместе со взрослыми пряталась в лесах от немецких карателей. Память навсегда сохранила тот день, когда фашисты вышли на их след.

Зинаида Шевцова, пережила оккупацию в Жлобинском районе:
Они этих женщин поставили в ряд и пулемет наставили: «Признавайтесь, где партизаны?» Мы ползали на коленях перед этими немцами и просили, чтобы не расстреляли нас.

Внезапно, сметающим все на своем пути огненным вихрем ворвалась война в мирную жизнь большинства белорусов. Дети и поняли-то не сразу, что происходит. Многие воспоминания они уже осознанно переживали после. 

Владимир Быков, узник концентрационного лагеря, ветеран МВД Республики Беларусь:
Немцы стояли у нас на постое во всей деревне. Как я сейчас понимаю, это были тоже каратели. Фактически, уже против партизан. И я помню, или калыска висела, или веревка от калыски. И немец меня подозвал к себе и этой веревкой мне обмотал вокруг шеи. И говорит: «Партизан!» То есть он демонстрировал, что ждет партизан. Отдельные эпизоды, которые поразили мое детское сознание, я запомнил.

Не игры во дворе, не прогулки в парке с родителями, не семейные праздники… Дети войны таких привычных детских воспоминаний лишены. Вот и Владимир Быков перебирает воспоминания – пожары, слезы, скитания. Когда сожгли деревню по соседству, они всей своей деревней ушли далеко в лес.

Владимир Быков:
И вроде бы считали, что мы уже, как говорится, у Христа за пазухой. Ан нет! Получилось так, что и оттуда нас выковыряли. Нашлись предатели. Привели туда карателей. Я помню, что это было весной. Потому что на островке росли клены. И сок клена, оказывается, очень сладкий. Мне запомнилось, как спускали этот сок. Но немцы нас с этого болота повели в полицейский гарнизон – деревня Кищина Слобода Борисовского района. И мы когда двигались через просеку, видели, что деревня наша горит – немцы ее подожгли. И вот мы в этом гарнизоне – он размещался за средней школой, нас задержали на месяц-полтора. А потом отпустили всех жителей, а нашу семью нет. Потому что отец убежал, или что дед арестован – не знаю. Оставили. Мать на коленях стояла и дежурного полицейского, а он был односельчанин с нашей деревни, она умолила его спасти детей. И он через какое-то время отпустил и нас.

1941 год. Маленькому Леньке как раз исполнилось четыре годика. Буквально в первый день войны отец ушел на фронт. Все тяготы быта – на мать. И пусть нет четких осознанных воспоминаний о тех самых первых месяцах войны, однако все происходящее далее на уровне подсознания отпечаталось в памяти.

Леонид Бекаревич, пережил оккупацию в Могилевской области:
Я до сих пор боюсь собак, а они это чувствуют. Сестра Людмила, я и брат стояли на улице, и шел пьяный фашист с овчаркой. Он натравил на нас эту овчарку. Она бросилась, сбила с ног нас. Мы кричали, было очень страшно.