В 60-ые годы на фоне обострения отношений с США и блоком НАТО на территории БССР начинают активно размещать боеголовки с ядерными зарядами.
«Мама в печи блины пекла, а они уже хату ломают». Как выселяли людей перед строительством Мерлинского полигона
02 ноября 2018 18:47
Николай Чергинец, председатель Союза писателей Беларуси, заслуженный деятель культуры РБ:
В Беларуси был тоже мощным округ. На втором месте по численности, по вооружениям. И по современным вооружениям.
Новинки, все исследования здесь проверялись на деле.
Западнее лежали страны Варшавского договора, которые, хоть формально и были союзниками, но ненадёжными.
Алексей Малашко, заместитель командира по идеологической работе авиационного полигона:
Здесь прикосновение шло непосредственно с блоком НАТО. Это Германия, Чехословакия, Польша.
Владимир Бытченко, начальник авиационного полигона:
В 1949-м блок НАТО организовали, а потом уже в 1955-м – Варшавский договор. Конечно, крепили обороноспособность. Лётный состав готовился, я бы сказал, отлично.
На наших аэродромах стояли дальние бомбардировщики, готовые по первому приказу взять курс строго на Запад.
Владимир Бытченко:
Театр военных действий. Если не дай Бог, развяжется война, наш лётный состав должен отличать: что такое «Хок», «Ассолт брейкер» и тому подобное – американские средства наступления.
Среди людей тут же появилась зловещая версия. Дескать, поблизости испытывают новое запрещённое оружие массового поражения!
А кто-то даже видел чёрный «гриб» над болотами летом 1959 года.
Владимир Бытченко:
«Пинский вестник» – была статья. Говорилось о ядерном оружии.
Мир ещё помнил Хиросиму и Нагасаки. Атаки японских городов поставили точку во Второй мировой войне и навсегда вошли в историю, как самые беспощадные.
Число погибших превысило 200 тысяч человек.
Споры о целесообразности бомбардировок продолжаются до сих пор: одни считают, что только так можно было предотвратить ещё большие потери с обеих сторон. Другие называют действия США аморальными и преступными. Несмотря на то, что в 1945 году не существовало никаких международных соглашений, прямо или косвенно запрещавших применение ядерного оружия. Есть и такая точка зрения: мол, главной целью атомных бомбардировок было повлиять на СССР перед его вступлением в войну с Японией на Дальнем Востоке.
Шрамы на теле Страны восходящего солнца ещё долго заживали, в то время как 6 августа 2015 года, в годовщину бомбардировок, внук президента Трумэна Клифтон Трумэн Дэниел заявил: «Дед до конца жизни считал, что решение сбросить бомбу на Хиросиму и Нагасаки было верным, и США никогда не попросят прощения за это». Впрочем, люди из белорусской глубинки едва ли провели параллель между японским грибом и ольманским. Но обстановка накалилась до предела.
Василий Ярошик, командир полигонного взвода:
Всякие слухи ходили и ходят, что там какую-то бомбу сбросили где-то.
Иван Яромич, заместитель председателя Столинского райисполкома, начальник передвижной механизированной колонны:
После Чернобыля начались страшилки, что там стреляли ядерными зарядами.
Жизнь на болоте разделилась на «до» и «после».
Слухи про радиацию обрастали новыми легендами.
Однако настоящий кошмар начался через несколько дней.
Мария Потрубейко, жительница Мерлинских хуторов:
Военные ходили, писали имущество, хаты, колодцы, сараи. Всё, что есть, и оценивали.
Василий Ярошик:
Любого человека оторвать с насиженного места – это стресс.
Ясно, что без слёз не обходилось.
Ничего не подозревающих местных жителей стали спешно отселять с Мерлинских хуторов и соседних деревень. Всего вывезли около десяти сёл!
Мария Потрубейко:
Мама в печи блины пекла, а они уже хату ломают.
Куда, а главное – зачем? «Таков приказ» – это всё, что удавалось услышать от военных в ответ на отчаянные вопросы людей.
Надежда, жительница Мерлинских хуторов:
Это было очень тяжело. Я знаю, есть ещё в деревне люди – старосёлы, именно с этих хуторов, и рассказывают, что обжито всё было, это был их дом. Быстро всё собрали и вывезли.
Адам, житель Мерлинских хуторов:
Люди думали: год-два-три, а потом обратно переедут.
Смириться с трагедией не мог никто. Из-за завесы секретности многим казалось, что начались очередные репрессии.
Иван Супрунчик, директор Музея этнографии деревни Теребличи:
Приезжали генералы, тогда дождь шёл, мы в клубе сидели в накидках. А нам рассказывают, что будут выселять хутора. И начали выселять.
Люди не хотели выезжать, даже под машины ложились.
Крики над болотами не стихали несколько дней. Тут же начинали разбирать дома. Вместе с родными стенами рушились и судьбы живших там людей.
Мария Потрубейко:
Голосили, прощались, как будто на тот свет. Корова была – на дожде стоит, поросята – на дожде. Разгрузили, и делайте, что хотите.
Говорят, в 1960 году в эти болота лично явился Машеров.
После его визита дело сдвинулось с мёртвой точки. В своем обращении к людям он сделал упор на то, что все ещё болело – трагическую гибель их односельчан в годы Второй мировой. Мол, очень важно разместить тайный полигон именно здесь, в тылу, чтобы он был скрыт от противника высокими лесами и непроходимыми болотами.
Николай Чергинец:
Могучими деревьями, когда полна была Беларусь. 36% территории Беларуси – это лес, тоже – болото. Сложили огромное количество людей свои головы.
Ход оказался верным: скрепя сердце, люди уступили.
География переселения – огромная.
Некоторые даже попали за условную границу – на территорию Украинской ССР. Кто-то – в Казахстан.
Близкие родственники разъезжались на сотни километров друг от друга. Стирали из памяти старые и запоминали новые адреса. Привыкали к чужому, отчаянно цепляясь за своё.
Иван Яромич:
Я работал с людьми, которых выселили оттуда. У нас работал начальник ПМК, заслуженный строитель Республики Беларусь, Андриковец Иван Фёдорович. Он оттуда выселен был. Человек жил, отец что-то построил, земля, погреба, усадьбы. У нас целая улица в Столине построена домиков для переселенцев, и здесь в деревнях вокруг есть.