Язык до Минска доведет. Проблемы развития славянских языков на неделе обсудили в столице Беларуси слависты со всего мира. Это более 600 ученых из 35 стран. От Австрии до Японии. Международный съезд славистов проводится с 29 года прошлого века каждые пять лет.
Беларусь такой форум принимает впервые. Получилось, что он еще и юбилейный, - пятнадцатый. Так что же происходит со славянскими языками сегодня? И кто, по мнению ученых, будет на них разговаривать завтра? Со славистом из Германии — Даниеэлем Бунчичем – ведущий программы «Неделя» пообщался прямо в фойе форума, в перерыве между семинарами.
В процентной соотношении, по Вашим личным наблюдениям, вот процент людей, хорошо знающих язык, которые грамотно говорят на нем, и тех, кто, может быть, не очень хорошо знает?
Даниэль Бунчич, исполняющий обязанности профессора на кафедре славистики Кельнского университета (Германия):
Где?
Да вообще, везде. Во всех странах.
Даниэль Бунчич:
Свой родной язык каждый человек знает. И этот язык, может быть, «трясянка» (смеется), этот язык может быть какой-то стандартный белорусский, потому что я вырос в семье, в которой на нем говорят, этот язык может быть русский или немецкий или какой-то диалект. Свой родной язык каждый человек знает. О норме, которая может очень отличаться от естественных родных языков, ей, в принципе, учат в школах. И это другое дело, там, конечно, зависит от того, как хорош учитель, как хороша программа, и как много учится ученик, конечно.
А бывает, что Вы слышите, как разговаривают люди, допустим, на улице, и Вы понимаете, что они делают такие серьезные ошибки, очень много, и Вас это раздражает?
Даниэль Бунчич:
Мне кажется, что настоящего лингвиста ошибки не раздражают. Он знает, что это знак того, что язык меняется. И ошибка – это отклонение от нормы. И норма тоже меняется. И часто раздумывать об этом, будет ли это нормой, если я это слышу, или это, может быть, пройдет. Это тоже возможно.
Что происходит сейчас, а никогда раньше не происходило, как Вы считаете?
Даниэль Бунчич:
Изменения политические и социальные теперь являются актуальными, и они отражаются в языке, и это надо нам как-то освоить и описать...
А появление интернета, интернет-сленг, твиты в 140 символов, смс-сообщения – это влияет на язык?
Даниэль Бунчич:
Образовалась своя интернет-разновидность разных языков, которые имеют много общего, если сравнить, например, русский интернет-язык и английский, немецкий и так далее, польский – то они имеют много общего. Я бы не сказал, что это имеет большое влияние на язык вне интернета.
А Вам не кажется, что, все-таки, язык современный, особенно, молодежи, он несколько упрощает сознание, всякие такие небольшие тексты в противовес огромным академическим? Может быть, проявляется какая-то фрагментарность и упрощение, Вам так не кажется?
Даниэль Бунчич:
Упрощение, вообще-то, присуще языку всегда. Всегда так было. Всегда какие-то формы грамматические упрощались, и потом, когда, в принципе, какие-то моменты уже так внятны, не так понятны, тогда добавляются еще новые элементы. Это, в принципе, везде и всегда бывает в языке, язык всегда изменяется. И всегда, конечно, нормально тоже, что люди думают, что то, что изменяется – это плохо (смеется). Как я раньше говорил. Это хорошо, как сегодняшняя молодежь говорит – это плохо, к тому же, они еще кладут ноги на стол и так далее – вот это все, в принципе, один и тот же дискурс. Он всегда был. Он уже у древних греков был. Но то, что язык развивается, например, если посмотреть на латынь, там люди тоже плохо относились к так называемой вульгарной латыни и говорили, что классическая латынь отходит, и это плохо. И, в конце концов, из этого развились, например, итальянский язык Данте, французский Мольера и так далее. Все время меняется, но это не значит, что ухудшается.
Если в Европе говорят о славянской культуре, то, как правило, вспоминают имена Достоевского, Пушкина, Толстого. А насколько, скажем так, в Европе знают о современных авторах?
Даниэль Бунчич:
Некоторых современных авторов знают, хотя, образованные люди, конечно. Я помню, что в 90-е годы многие читали, например, Александру Маринину, на Западе, причем в других обложках: там, действительно, выглядит, как серьезная книга (смеется), Акунина перевели, его читают, ну и, конечно, есть переводы там всех других, более авангардных, авторов. Они есть, и их читают, но, конечно, не такая широкая публика.
Модно ли сейчас в Европе, скажем так, идеи мультикультурализма? И в этой связи, может быть, есть какой-то паритет славянской, западной культуры?
Даниэль Бунчич:
Надо, наверное, отличать идею мультикультурализма, где нет предпочтений, и практику, которая теперь не очень мультикультуралистическая в Европе. Если смотреть на Евросоюз, да, действительно, есть различие. Например, в Германии есть такая ситуация, что там есть закон, что ни у кого не может быть 2 паспорта разных государств, и, в принципе, закон против турок, потому что они должны решиться. А когда у человека, скажем, есть немецкий и американский паспорт, как у моей жены, или немецкий и нидерландский, или немецкий и швейцарский, никто ничего не скажет, это «хорошие» иностранцы (смеется).
У Вас, может быть, есть какие-то яркие впечатления, связанные с Беларусью?
Даниэль Бунчич:
Мое впечатление – здесь все выглядит намного лучше, чем я себе представлял, менее коммунистическим, чем я думал, и это мои главные впечатления. Я, конечно, не много видел здесь, я не знаю, как выглядит в подъездах где-то, на окраинах, это, наверное, не так, как в центре (смеется). Но не такие плохие впечатления вообще, на самом деле, хорошо!
Спасибо Вам за разговор, было очень приятно с Вами пообщаться.
Даниэль Бунчич:
Спасибо, мне тоже (смеется).
Приезжайте еще!