Группа Naviband в программе «Простые вопросы» с Егором Хрусталёвым.
Сегодня в отеле «Пекин» имею честь представить вам музыкальный коллектив, который будет представлять в 2017 году Беларусь на «Евровидении» – Naviband, Артём и Ксения. Поясните ситуацию, вот вы – пара?
Артём Лукьяненко, группа Naviband:
Скорее да, чем нет.
Тогда расскажите: у вас сначала сложились отношения и потом Вы внезапно услышали, как Ксения поёт на кухне и сказали: «О, давай-ка начнём петь».
Артём Лукьяненко:
Нет.
Мы начинали, как творческий дуэт.
Прямо вот: «Давай попробуем что-то придумать, а дальше посмотрим».
Ксения Жук, группа Naviband:
Мы сделали первую песню и поняли, что нам очень здорово петь вместе. Для меня, например, раньше я пробовала записывать какие-то дуэты с мальчиками конкретно…
То есть, Вы искали мальчика и нашли?
Ксения Жук:
Нет. Просто я как раз, скажем, закончила свою карьеру в группе, в которой пела до группы Navi, была группа Sonika, и я была в творческом поиске. Хотела использовать любую возможность и повстречался мне Артём, совершенно случайно предложил что-то сделать и я подумала, что здорово, это то, что мне было бы сейчас интересно.
Артём Лукьяненко:
Самое главное, что мы не искали друг друга.
Ксения Жук:
Это совершенно случайно произошло.
Артём Лукьяненко:
Никто никого не искал и не было такого: «Нужно найти». Занимались своими делами и это было случайно.
Ксения Жук:
Спонтанно.
И он ещё пропал на два месяца.
Артём Лукьяненко:
В жизни всё, что с нами происходит – это не какая-то стратегия. Самая главная наша позиция, что это – не стратегия.
Посмотрите, я хочу о ваших песнях поговорить. Песня вот, с которой вы будете выступать на «Евровидении», называется «Гісторыя майго жыцця». То есть, главное слово «гісторыя». Но вот я совершенно точно знаю, что вот есть песни – это песни-истории. Такие песни, к примеру, знаете, как у Макаревича там: «Он был старше её…» Почти все песни у Меладзе такие.
Артём Лукьяненко:
Это – какой-то рассказ.
История. А есть песни, скажем так – набор эмоций.
Артём Лукьяненко:
Да.
Вот, говоря о наших земляках, к примеру – «Полковнику никто не пишет».
Ксения Жук:
Да.
Вот такого рода музыканты – они скромно улыбаются, отводят глаза, когда у них спрашиваешь: «А о чём Ваша песня?» «Ну, это надо понимать». И вот «Гісторыя майго жыцця» – это, в общем-то, не история.
Артём Лукьяненко:
Это не история.
Я внимательно почитал, это – набор каких-то…
Артём Лукьяненко:
Эмоций.
Причём вот, как в вашем клипе, где вы идёте вот по такой тропинке лесной, и вы ходите просто: «Эх!»
Артём Лукьяненко:
Да.
Что вижу, то пою.
Ксения Жук:
Акыны
Артём Лукьяненко:
Важно понимать, что там есть такой смысл конкретно для нас, который нас очень сильно питает.
И мне кажется для артиста это – самое важное. Ощущение того, что ты в своём произведении высказался до конца. Не подстроился ни под кого, не подумал, что это слово, либо эта мелодия может понравиться кому-то. Или её там возьмут на радио. А понравиться только себе. В припеве есть очень такое сравнение и параллель, от которой у меня замирает сердце, потому что это – действительно, то, что я переживал и то, что я переживаю. Например, есть такая строчка: «У нашай крыві сонца зайграе і ўся прыгажосць тваіх вачэй». В данном случае я вкладывал любовь к нашим рекам и озёрам.
То есть, «кровь» – это, как река.
В которой отражается солнце. А «вочы» – это, как наши озёра. И вот именно в этих строчках вся любовь моя к родной земле. Не слово «Беларусь» три раза в припеве, а именно в этом сравнении. И я получаю от этого огромное удовольствие. Когда я пою и в этом маленьком секретике… Это же, как скрытый смысл. Я каждый раз пою и получаю огромное удовольствие, что он есть и кто-то о нём не знает.
Ксения Жук:
Или, например, строчка: «Сённяшні дзень стане пачаткам». Для меня, конкретно, бывают такие слова в песне, благодаря которым ты, как будто включаешь в себе какой-то тумблер, который ещё больше начинает культивировать энергию в теле и выдавать её, скажем. То есть, в некоторых наших песнях такие слова или какие-то фразы, или мысли – они есть. И вот эта фраза, конкретно для меня, она меня ещё больше вот так подзаряжает и поднимает дух, что песня в этот момент становится, как будто (или я становлюсь) намного сильнее.
«Гісторыя майго жыцця» – это, в общем-то, не история. Это – набор очень сильных эмоций. Личных эмоций.
Ксения Жук:
Да.
Артём Лукьяненко:
Да.
Я хотел бы такой вопрос задать или, может быть, вот, как бы, что называется, поделиться своим мнением. Я смотрел ваше интервью перед нашей встречей и Артём говорил о том, что: «Я очень люблю Минск». Сейчас Вы сказали: «Вот я люблю… Я не кричу: «Я люблю Беларусь». Я люблю реки, озёра». И вот эти всё время разговоры там о любви к Родине или вот о патриотизме – они всегда очень такие, мне от них немножко неловко, когда начинаешь об этом говорить.
Артём Лукьяненко:
Я понимаю, о чём Вы.
Ксения Жук:
Да.
А вот я попросил бы вас сформулировать: как вы считаете, чем отличается человек, который любит свою Родину от человека, который не любит свою Родину.
Ксения Жук:
Мне кажется, что, в какой-то степени, наша любовь – она проявляется в нашем творчестве тем, что мы хотим быть здесь.
Мы не хотим убегать куда-то, как есть артисты, которые получили популярность, уехав, например, за границу.
Мы питаемся здесь, мы чувствуем, что нас земля, наши близкие люди, просто атмосфера, наши друзья – они нас, это всё нас питает очень сильно и мы себя чувствуем здесь так комфортно, что не хочется убегать. Когда ты уезжаешь куда-то за границу… Я восхищаюсь, я обожаю путешествовать, восхищаюсь другими странами, другими городами, но здесь, приезжая, я готова целовать каждый фонарь, потому что я понимаю, что здесь история, здесь я пробегала, здесь я училась, здесь я с кем-то впервые встретилась, поцеловалась. То есть, это моменты, которые греют очень сильно.
И ты понимаешь, что ни одна страна тебе не заменит эти вот чувства очень сильные.
Артём, как Вы думаете: вот те, кто не любит Родину. Я предполагаю формулировку, как бы я ответил. Я знаю таких людей. Это не значит, что они, как бы, не хотят быть белорусами.
Артём Лукьяненко:
Я не знаю таких людей. Я боюсь знать, что такие люди есть. Мне кажется все, в какой-то мере, обязательно внутри любят свою землю.
Другой вопрос, что слово «патриотизм» для меня лично – оно очень девальвировалось.
То есть, я не люблю это слово. Потому что…
Его даже говорить…
Ксения Жук:
Неприятно, да.
Артём Лукьяненко:
Оно какое-то очень такое искусственное. Придуманное для того, чтобы обозначить, что вот есть любовь там к Родине. А это – что-то более глубокое.
Мне кажется, любовь к своей родной земле нужно высказывать через какое-то дело.
Причём не кричать, что: «Я люблю Беларусь!» А нужно, чтобы человек, который будет поглощать то, что…
Ксения Жук:
Ты делаешь…
Артём Лукьяненко:
Да. Он это сам поймёт и почувствует.
Именно в этом заключается фраза, которую вы очень часто говорите: «Мы хотим, чтобы увидели немножко других белорусов»?
Ксения Жук:
Да, наверное, в какой-то степени.
Артём Лукьяненко:
Да, мы хотим, потому что… Вот сейчас мы ездили в Киев и много людей к нам подходили: «Это вы? Вы из Беларуси? Как?»
Потому что они как-то не привыкли, может, артистов видеть из Беларуси такими.
И мне было очень странно, я говорю: «А почему вы удивляетесь?» «Ну, обычно вот приезжает артист, поёт на английском»…
Ксения Жук:
Ну, это касательно больше «Евровидения».
Артём Лукьяненко:
«Перфоманс устроить, как-то закрыться. А вы такие открытые, вы там общаетесь со всеми».
Ксения Жук:
Они были удивлены, почему мы такие позитивные.
Они говорят: «Откуда вы такие позитивные и светлые?»
Сложно как-то объяснить, я не знаю. Я такая родилась, я весёлая, улыбчивая. Ну, вот просто мы такие люди и мы нашли себя. Мы очень питаемся тем, что мы делаем.
Слушайте. Ну, а депрессия у Вас бывает?
Ксения Жук:
Конечно, бывает. Конечно.
Артём Лукьяненко:
На то мы и есть друг у друга.
Вы расходитесь в разные углы тогда?
Артём Лукьяненко:
Нет. Самое важное здесь понимать…
Вы вместе грустите?
Ксения Жук:
Мы «инь» и «янь», мы очень стараемся балансировать, потому что это важно.
Артём Лукьяненко:
Это невероятно круто. Просто подарок жизни и судьбы, я не знаю.
Ксения Жук:
Тьфу-тьфу-тьфу.
Артём Лукьяненко:
Идти по жизни так вместе. Потому что у меня очень часто бывает такое, что: «Всё, эта песня – она, вообще…»
Ксения Жук:
Очень часто.
Артём Лукьяненко:
И есть Ксюша, которая мне говорит: «Соберись! Ты что! Смотри, что мы делаем, вообще. Смотри, что вокруг нас происходит». Но без этих эмоций никуда. И они приходят, они уходят. И в итоге, наверное, за счёт этого я понимаю и ещё больше дорожу тем, что у нас есть.
Ксения Жук:
Конечно. Потому что, если бы их не было, это было бы искусственно всё. Так как мы это переживаем, мы, на самом деле…
Самое главное в том, что мы живём тем, что мы делаем.
Меня спрашивают ещё: «Чем ты ещё занимаешься? Какие твои хобби?» Я не знаю, потому что моя вся жизнь – это то, что мы делаем. И, в какой-то степени, можно пошутить, что, мол: «Какая же у меня скучная жизнь. У меня только музыка. Это – моя работа». На самом деле, ничего не скучно. Это так потрясающе, что это у нас есть и, когда ты именно живёшь, засыпаешь и просыпаешься с этим чувством, что это то, что ты делаешь, тебя питает, питает других – это так потрясающе, так греет и заряжает. У меня друг уехал сейчас в Америку и он пишет каждый день.
Артём Лукьяненко:
Вот такие вот сообщения. Он очень скучает.
Ксения Жук:
Он так скучает, что говорит: «Вы для меня – просто как связь с Родиной». И это не голословность. Это очень важно, мне кажется.
Буквально несколько дней назад в Киеве вы участвовали в одном из полуфиналов «Евровидения» местного и, конечно, произвели фурор. Есть такой отрывок, который там набрал колоссальное количество просмотров – вы спели песню победительницы прошлого «Евровидения» Джамалы «1944» на белорусском языке. Спонтанное было решение.
Ксения Жук:
Да. Это было очень спонтанно.
Но, я думаю, вас об этом много спрашивали, но у меня такой вопрос: что самое необычное у вас спросили журналисты или друзья в Киеве? Какой вопрос вас удивил?
Ксения Жук:
Был момент, когда среди интервью подошли какие-то люди и стали компрометирующие вопросы задавать.
Я понимаю, что это – часть, скажем, жизни артиста. Что постоянно кто-то задаёт какие-то компрометирующие вопросы.
Артём Лукьяненко:
Это было до этого. До того, как мы выступили.
Ксения Жук:
Да, это было до. И было немножечко грустно, что люди, смотря на нас, всё равно пытаются, как будто, задеть. И поддеть.
Вы понимаете, что у вас таких компрометирующих вопросов…
Ксения Жук:
Будет много.
Особенно вопросов, знаете, с политической подоплёкой. Уж очень много в «Евровидении», всё равно, этого.
Артём Лукьяненко:
Да. Мы прекрасно понимаем. Мы готовы.
Ксения Жук:
Мы просто…
А как готовы? Вы будете, как бы, занимать позицию: «Я, как черепаха. Я – музыкант. Это – не моё дело»?
Ксения Жук:
На самом деле, это наша позиция по жизни. Мы никогда не касаемся этих вопросов, потому что я, вообще, если честно, не очень разбираюсь в таких моментах политических. Я – человек творческий. Я этого не понимаю, я не могу это комментировать, я не осознаю…
Артём Лукьяненко:
Мы – не политики, мы не можем дать какой-то анализ…
Да, более того, мы были свидетелями, что произошло со многими музыкантами, которые иногда сказали всего лишь фразу, которую вырвали из контекста.
Ксения Жук:
Конечно. В том-то и дело.
Артём Лукьяненко:
Причём, скорее всего, это могло быть сказано на каких-то эмоциях, касательно какой-то ситуации…
Ксения Жук:
Вырывают из контекста и всё.
Артём Лукьяненко:
И это очень такой тонкий момент, которого я очень боюсь. Я понимаю, что, чем, наверное, статуснее, чем больше на музыканта, на какого-то человека начинают обращать внимание, приглашать на какие-то концерты, на какие-то интервью, тем больше…
Ксения Жук:
Его хотят зацепить вот этими вещами.
Артём Лукьяненко:
Нет, Ксюша. Тем больше его просят выбрать и определиться.
От него ждут мнения и потом этим мнением хотят прикрыться.
Артём Лукьяненко:
Я больше всего этого боюсь.
Ксения Жук:
Но, на самом деле, это неправильно. Потому что, повторюсь, мы же – не политики.
Артём Лукьяненко:
Нет такого: правильно-неправильно. Нет такого: всё правильно и всё не правильно.
Ксения Жук:
Для меня, значит, это не совсем правильно, потому что, повторюсь, я – не политик. Я не разбираюсь в макроэкономиках там или ещё в чём-то. Я этого не понимаю. Я понимаю то, что я делаю. И я хочу этим заниматься. Если Вам интересно спросить про творчество, я Вам всё, что угодно расскажу. А касательно таких вещей я – не специалист.
Вот для того, чтобы нести свою искренность, которую вы декларируете, как часть своей истории, «Гісторыі свайго жыцця», вам рано или поздно придётся лицедействовать.
Артём Лукьяненко:
Мне, всё-таки, кажется, если у нас как-то оборвётся вот эта честность, искренность друг к другу, то у нас всё закончится.
Может быть, на сцене ещё не закончится, но конкретно вот – то всё закончится, в принципе.
Ксения Жук:
Поэтому, главная наша задача – работать именно над этим, наверное. Балансировать всё время. Потому что, если закончится, значит, мы нарушим баланс. О чём я и говорила. «Инь» и «янь» – это всегда…
Артём Лукьяненко:
Это невозможно. Это самая такая игра, вообще, жизни. Ты никогда не знаешь, что может произойти.
Ксения Жук:
Конечно.
Артём Лукьяненко:
Поэтому, надо получать удовольствие и ценить друг друга как можно больше.
И ценить то, что есть.
Ну что ж, друзья, я должен сказать, что это – опасная игра. Вы на кон и на вид всем поставили «Гісторыю свайго жыцця» и «Гісторыю свайго кахання».
Артём Лукьяненко:
У меня аж мурашки.
Большое спасибо вам за это интервью, я буду болеть за вас. Наверное, как и вся наша страна. И искренне желаю удачи.
Артём Лукьяненко:
Дзякуй вялікі.
Ксения Жук:
Спасибо.