На неделе ведущий программы «Неделя» на СТВ встретился с одним из лауреатов премии «За духовное возрождение» - Сергеем Друщицем, который много лет руководил уникальной операцией по восстановлению Несвижского замка, а точнее дворцово-паркового ансамбля, который, вошел в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Уникальные интерьеры восстанавливали по редким фотографиям и историческим документам. Знаменитый реставратор впервые признался, что не раз сталкивался с призраком «черной панны Несвижа», а заодно рассказал, почему запретил строителям использовать цемент.
Сергей Александрович, вы видели своими глазами «чёрную панну Несвижа»?
Сергей Друщиц, заместитель генерального директора ОАО «Белреставрация»:
Знаете, чёрная панна Несвижа нас сопровождала все 10 лет работы, которые мы там были. Разговаривал с самим человеком, который ее там видел. Он работал сторожем.
Она дала добро на реконструкцию или скептически относилась? Может, подавала знаки какие-то?
Сергей Друщиц:
Эти знаки… Я вот вам первому рассказываю это. Не знаю, я думал, что это у меня глюки в камере, хотя она у меня профессиональная. И на целом ряде файлов, что я снял, особенно в княжеской каплице, в апартаментах, появлялись шарики. Удивительная вещь - НЛО туда не мог залететь. Потом я начал со своими коллегами говорить на эту тему. Оказывается, это не только у меня.
Другая женщина, ныне здравствующая, - Эльжбета Радзивилл, дочь последнего хозяина замка, вам помогала при реконструкции? Я знаю, что она неоднократно посещала замок.
Сергей Друщиц:
Да, она неоднократно посещала. И посещала Несвиж еще до того, как началась наша работа. И еще тогда она привезла семейный альбом, в котором мы видим не только детали самого интерьера замка, но и даже какой конкретно рисунок гобелена на мебели, чьи портреты и подобное. Это одно. Второе. Несмотря на свой возраст, у нее кристально чистая память. Мы ходили по залам и она конкретно говорила, где что стояло и висело, какая живопись, какие портреты и прочее.
Я знаю, что она даже показала место, комнату в которой она впервые закурила в 14 лет.
Сергей Друщиц:
На счет закурила я не знаю, может быть она вам показала, но мне она немножко по-другому рассказала. Да, в 14 лет она действительно закурила, но они забрались на чердак, где сейчас восстановлена каплица, и курили с грубым нарушением труда и пожарной безопасности. На чердаке. А там все деревянные конструкции. Кстати, курила папиросы.
Но не сожгла. Пожар случился уже в наше время.
Сергей Друщиц:
Да, пожар случился позже и причина его другая.
У вас был конфликт со строителям и вы заставили их кое-что переделывать, потому что выяснилось, что они использовали цемент, а это было недопустимо. Это правда?
Сергей Друщиц:
Работы по созданию подпорных стен были приостановлены и даже пришлось вмешаться Министерству архитектуры и строительства. Здесь как бы и не вина строителей. В их понятии известь - это архаика. Наверное, они хотели лучше сделать. Но они не знали наших особенностей. То, что цементный раствор сильнее известкового на первом этапе работы. Известковый раствор медленнее схватывается, а после полимеризации известь практически превращается в камень, который становится известняком. Эти работы были приостановлены.
Мне кажется, что последние хозяева замка Радзивиллы были очень похожи на современных белорусов, потому что увлекались перепланировкой. Это правда?
Сергей Друщиц:
Последние Радзивиллы делали перепланировку, потому что уже функция замка принципиально поменялась. Они просто ставили деревянные перегородки. Если им нужно было из театрального зала, который у них потерял функцию, потому что театр у них был построен уже за пределами замка, сделать чисто служебное помещение - разместить там бухгалтерию и другие службы, то они просто это делали.
Мы и туристы видим сейчас Несвижский замок в каком облике - первоначальном (16 в.), тот облик, который видели Радзивиллы или какой вариант?
Сергей Друщиц:
Мы видим сегодня общий внешний вид замка - это все-таки та реконструкция, которую сделали во второй половине 18 века. Мы видим замок, уже превращенный в пышную дворцовую архитектуру в стиле барокко. Но это, если смотрит просто посетитель. Если придет туда специалист, то он увидит, что на въездной браме что-то не так - не могли быть в 18 веке такие тёсанные блоки из естественного камня, не могли быть такие контрофорсы, подпорные стены, не могли быть порталы из камня. Он увидит ренессанс. И он это понимает. Наша же задача (но и не только наша, а всех, кто занимается сохранением памятников архитектуры) - наш закон, прописанный в международных хартиях, в нашем законе об охране памятников. Мы должны сохранить и показать все оригинальные элементы - не важно какого периода. А вот как сделать, чтобы не получилась пестрая вышиванка, это уже искусство и талант тех специалистов, которые выполняют проект.
В Несвиже мы не увидим пол из современной плитки 21 века как, например, можно увидеть в Мирском замке?
Сергей Друщиц:
С плиткой, вы знаете, нам, может, больше повезло немножко. Дело в том, что мы нашли те образцы плитки, которые были первоначально под наслоением пола. Так, например, в библиотеке, где мы подняли три уровня деревянного пола. Потому что последний хозяин был, условно, «санаторий» и там был кинотеатр. А для этого нужно было сделать наклонный пол и появилась пазуха. И вот так сохранились предыдущие полы.
Другие замки. Предположим, руины Новогрудского замка или Гольшанский замок. С ними можно поступить по-разному - можно реставрировать, а можно законсервировать. В европейских странах делают по-разному. Например, в Италии и Греции туристов водят по руинам, восстанавливать которые не намерены. Что, на ваш взгляд, нужно сделать с Новогрудским замком?
Сергей Друщиц:
И в Италии и в Греции я могу вам привести массу примеров, где не только выполняется консервация, но и реставрация. Что же делать нам, как быть с нашей программой? Первое, что я скажу это то, что та работа, которая проделана в Несвиже, в Гомеле дворец Паскевичей, в Мире, та работа, которая выполняется сейчас в Полоцке, я имею в виду Ефросиньевскую церковь, - для Беларуси это нужно сделать. Если бы у нас не было Несвижского замка, такой широкий мировой резонанс Беларусь не получила бы. Видели бы этот, скажем, и хорошо отштукатуренный и покрашенный комплекс, но никто бы не увидел то великолепие. В особенном положении и Беларуси нужно восстанавливать целые комплексы для того, чтобы показать, что наша культура не сегодня и не вчера появилась. Она существовала тысячелетиями и мы били не только лапотниками - было высокое искусство, которое здесь развивалось. Кстати, Радзивиллы, заключая контракты с итальянцами, немцами, голландцами, которые у них работали, ставили условие - мы тебя приглашаем, платим, но ты берешь 7 человек местных и обучаешь их. Это записано в документах, которые сохранились. И потом создавались школы, которые не только у нас работали. А вы знаете, что наши белорусские керамисты, резчики по дереву работали в Кремле, работали в самых ответственных местах. Кстати, и сейчас работают.
Сейчас-то есть туристам, что посмотреть в Несвиже, чтобы остаться не на одни сутки, а на трое, на четверо и оставить там круглую сумму денег? Это тоже немаловажно…
Сергей Друщиц:
Мы создали, к сожалению, в бывшей конюшне небольшую гостиницу на два туристских автобуса, а городская не обеспечивает. Там нужна сеть. Я знаю, что город над этой проблемой работает. После того количества посещений, которое произошло в прошлом году после открытия комплекса, это будет очень мощный толчок. В то числе, я думаю, и для наших бизнесменов, инвесторов, которые будут заинтересованы вложить туда деньги, а не только в Минск.