Новости Украины. В Донбассе уборочную затрудняют обстрелы. Местные аграрии все же рассчитывают успеть собрать пшеницу. Работу затрудняет и то, что некоторые районы области уже несколько месяцев отключены от электроснабжения. В Донецке по-прежнему неспокойно, а обстрелы уже стали частью ежедневной жизни города.
Донецк выглядит обычным южным городом, каких сотни: абсолютно такой же. Всей-то разницы – его обстреливают каждый день, с разной интенсивностью, но не пропуская ни утро, ни вечер.
Утро нынешнего дончанина начинается довольно единообразно: с суматошных обзвонов родных и близких: «Все ли в порядке? Не «прилетело» ли за ночь?» Надо сказать, довольно часто ответ бывает неутешительным. Почти в каждой семье есть кто-нибудь, кто либо изувечен, либо даже погублен обстрелами. И, надо сказать, новая военная реальность конструирует новые урбанистические привычки. К примеру, центр города, час-пик, а людей практически нет. Просто в нынешнем Донецке люди стараются без особой нужны на улицу не выходить.
Жители Донецка:
Не знаешь, куда она попадает, куда прилетит. Взорвалась недалеко, метров 150, и выбила на кухне все окна. Угол дома отбило. А в другом доме люди пострадали.
Практически у всех этих людей нет теперь ни работы, ни зарплат, ни хлеба насущного.
Станислав Карпов, таксист:
Многие, конечно, поуезжали, потому что, как говорится, жизнь дороже. Но, тем не менее, люди остаются.
Здесь все чем-то торгуют, но налогов никто не платит, и Правительство самопровозглашенных Донецкой и Луганской Республик черпает средства на «социалку» из неизвестных источников. Зарплаты в 80 долларов – дело здесь совершенно обыкновенное.
Падение ВВП достигает на Донбассе 70%. Стоит практически все кроме того, что лежит в руинах. Взрослые берутся за любую работу или попросту уезжают. В совершенно отчаянном положении старики, безработные, матери-одиночки. Особенно худо детям. Только «гуманитарка» обеспечивает необходимым: от еды до формы, парт, учебников.
Лариса Полякова, министр образования самопровозглашенной ДНР:
Мы бесконечно благодарны тем людям, которые этим занимаются, тем, кто собирает это все, кто привозит.
ООН считает, что в донбасском конфликте сложили головы 7 тысяч человек. Вряд ли это точная цифра. Однако доподлинно известно, что погибло 72 ребенка и 306 были ранены. Эта шокирующая цифра перестает выглядеть бредовой, когда попадаешь в донецкий детский дом «Теремок»: здесь канонада – просто привычный звуковой фон.
Директор детдома, давая интервью, на артиллерийскую пальбу внимания обращает меньше, чем уделяла бы докучливой мухе.
Раиса Прилипко, директор детского дома:
Есть дети, которые и в подвале сидели какое-то время, и знают, что такое «Град». Но сейчас мы об этом вообще не говорим, и дети стараются забывать. И они на это теперь просто не обращают внимание. Иногда бывают очень сильные, особенно ночью. Вот тогда, бывает, просыпаются дети. У нас есть, мы уже приспособились, укромное местечко такое: без окон, без дверей, толстые стены. И мы, если что, быстренько туда.
Бомбоубежище в «Теремке» зовут «комнатой сказок» – здесь нет ни окон, ни дверей. На стенах – лепные Маша и медведи, чтобы вытравить всякий дух склепа. Выгорожено это помещение где-то в недрах первого этажа. Даже прямое попадание артиллерийского снаряда в здание дети просто не заметят. Оборудовали убежище в феврале, тогда же уложили в оконные проемы мешки с песком. После того, как нагрянули в «Теремок» с визитом два шальные снаряда.
Раиса Прилипко, директор детского дома:
Были повреждены окна. И МЧС, которое мы вызвали, посчитало, что это самое опасное, именно угол получался.
Пафос речевок, который в другом месте и в другое время выглядел бы фальшивым, здесь заставляет потупиться всякого взрослого, ведь в кошмарах, выпавших «Теремку», есть, верно, толика вины каждого.
У больших городов есть преимущество: они у всех на глазах и им всем миром, но помогут. Сельскому Донбассу много тяжелее.
По-настоящему трагические судьбы искать не пришлось. Любая была трагичной настолько, что хоть Шекспиру давай на написание трагедии.
Удивительное дело, но о своих бедах – прошлых и настоящих – народ говорить опасается. Баба Галя одна решилась изменить деревенскому обету молчания. Вот она показывает, как в погреб ныряли, а вот в ее руках осколки, которые по дверям погреба барабанили.
Галина Пономаренко, житель деревни Петровское:
Сгорело все: сарайчик, кухня, дворовые постройки, которые есть у каждого, и магазин сгорел.
Военных тут полегло не меньше трех тысяч, а деревенским, почитай, повезло: десяток изувеченных, да трое покойников, причем ни один от пули – все лишь от невыносимых переживаний. И свекр бабы Гали, 88-летний ветеран Великой Отечественной, оказался среди этих троих.
Галина Пономаренко, житель деревни Петровское:
Он от стенки отвернулся, а я говорю: «О, как у нас все серьезно». Я спрашивала, что случилось. А он мне говорит: «Зачем ты меня обманула, что это гроза, молния? Я вышел на улицу – асфальт сухой». Он два дня проплакал и умер.
Из Петровского, оказывается, многие уехали в Беларусь.
Галина Пономаренко, житель деревни Петровское:
Мои дети ездили в Беларусь. Многие работают там, у вас, в Беларуси. Им предоставляют жилье, работу, принимают всех.
Удивительное дело, но оптимистов на сегодняшнем Донбассе, похоже, никак не меньше, чем пессимистов. Здешний люд умеет справляться с горем, умеет с ним расставаться, сообщили в программе «Неделя» на СТВ. Жизнь всегда побеждает смерть.