Энергетическая безопасность страны, готовность к запуску Белорусской АЭС и оценка проекта международным экспертным сообществом. Эти темы стали поводом для дискуссии в программе «В обстановке мира».
Минэнерго о соцопросах по БелАЭС: «Количество сторонников у нас сейчас порядка 50%»
Мария Герменчук, заместитель директора по научной работе Международного государственного экологического института имени А.Д. Сахарова БГУ:
Литовские ли специалисты, специалисты ли МАГАТЭ, специалисты Украины – специалисты всегда очень чётко, руководствуясь научными подходами, мы всегда все очень чётко находили общий язык. Кстати, когда обсуждали наш доклад по безопасности, по-моему, австрийцы задавали ещё вопросы, получили ответы и удовлетворились этими ответами, которые мы предоставили. Специалисты чётко, объективно и весьма, скажем так, уверенно оценивают ситуацию с Белорусской атомной станцией, как безопасную настолько, насколько возможно в современных технологических условиях проекта. Литовцы задают нам вопрос: то тритий, кажется, плохо померянный. То плохой прогноз по расчёту, то ещё что-то. Да, на все вопросы мы не просто говорили – нет, у нас всё в порядке. Каждый вопрос, который нам задавался, мы ещё раз перерассчитывали, перепроверяли, делали и вероятностный анализ безопасности, и детерминистический анализ безопасности. Просчитывали разными возможными способами.
Оценивали – очень важный теперь подход, общеевропейский, и в МАГАТЭ он прогнозируется – рискоориентированный подход. То есть мы выявляли максимальные риски и оценивали значимость этих рисков, насколько это, вообще, может повлиять на ядерную радиационную безопасность. И вот в процессе этих дискуссий, этих обсуждений мы наработали большой опыт оценки состояния как ядерного объекта, так и его потенциального воздействия на окружающую среду. И это уже опыт, он имеет значение не только для Беларуси, этот тот опыт, которым сейчас пользуются и литовцы, и специалисты МАГАТЭ, и все специалисты в области ядерной энергетики. Потому что они как будто бы отработались на этом вот примере, где мы показали свой высокий научный уровень, свою высокую научную значимость.
Тритий: если чернобыльские события всегда связаны – цезий и йод, то когда мы говорим об атомной станции, все вспоминают йод и тритий. С йодом всё понятно – продукт распада, а тритий – это элемент, который очень мало нарабатывается, но весьма значим с точки зрения радиационной безопасности. И вот литовцы для нас поставили вопрос: «А что у вас с тритием? Докажите, что концентрации трития, которые могут оказаться в окружающей среде, они безопасны». Для этого мы сделали массу научной работы, мы для этого сделали специальные отборы проб, для этого мы пригласили специалистов из России, и ещё раз, дополнительно сделали измерение, организовали постоянный мониторинг трития. И на этот самый животрепещущий вопрос, связанный с радиационной безопасностью окружающей среды, у нас сегодня есть абсолютно чёткий научно обоснованный ответ.
