История создания Большого театра Беларуси – в серии документального цикла «Тайны Беларуси».
30-ые годы. Минск напоминает гигантскую стройплощадку. Перед архитекторами стоит амбициозная задача – придать городу столичный лоск. Парадный вид Минск обретёт благодаря архитектору Иосифу Лангбарду.
С подачи именитого мастера в главном городе БССР появится здание Дома правительства, главного корпуса Академии Наук, Дома Красной Армии. Культовые здания спустя несколько лет станут визитной карточкой города. Именно Лангбарду доверят возведение ещё одного легендарного здания – Большого театра.
Анатолий Шабалин, главный архитектор реконструкции Большого театра Беларуси (2006-2009 гг.):
Его идеи опережали своё время. И такое достоинство Лангбарда, что он видел наперёд и все его постройки явились, как бы, градообразующими. Они формировали новый масштаб города. И они на сегодняшний день морально не устарели.
Валентин Елизарьев, художественный руководитель Большого театра Беларуси, народный артист СССР, профессор:
Он входил, наверное, в пятёрку лучших театров Советского Союза. Звание Большой он получил в 1939 году. Есть на этот счёт распоряжение Иосифа Сталина. Сохранили это название Большой в Москве и Большой в Минске.
Вплоть до начала XX века белорусская опера и балет идёт рука об руку с драматическим театром. Первым домом, приютившим исполнителей, стал Белорусский государственный театр. Долгое время балерины, хористы и оперные примы были вынуждены делить сцену с драматическими актёрами. В 1924 году в Минске распахнул двери музыкальный техникум, через пару лет в нём открыли профильные балетные и оперные классы. Стало очевидно: двум большим видам искусства тесно в одном месте. И городские власти решили не мелочиться, а построить для оперы и балета отдельный театр.
Анна Жукова, ведущий архивист Большого театра (2009-2017 гг.):
Проект делался не так, что вот «мы тебе дали задание – ты спроектируй театр оперы и балета». Там ставились условия. И по тем временам в строительстве этих культурных зданий, особенно театров, отвергалось всё, наработанное десятилетиями, столетиями в строительстве театров – всё буржуазное. Мы же строили новый мир. Была выдвинута такая идея – не только в Беларуси, а по всему Советскому Союзу – строить такие универсальные здания культуры. Предполагалось, что здесь будет огромное здание, в котором будут проводиться мероприятия типа фестивалей, демонстраций, физкультурные, спортивные мероприятия, будут цирковые представления. И в том числе, и театр оперы и балета.
Планы были грандиозные. На откуп будущему театру выделили возвышенность в центре столицы. Место, которое хорошо просматривалось со всех концов Минска, как нельзя лучше подходило для возведения нового храма искусства. Изначально строительство доверили архитектору Георгию Лаврову.
Ольга Кукуня, искусствовед, историк архитектуры:
Здесь когда-то был Троицкий костел. Но в начале XIX века на Троицкой горе случился очень большой пожар. В сущности, выгорело всё. Сделали перепланировку. С точки зрения архитектора, место очень выгодное. Где бы мы не находились: на Верхнем городе или даже на проспекте, мы видим театр.
Анна Жукова:
Тут был Троицкий базар. Тут были маленькие домики неухоженные. Но это место – возвышенность. Вот другое место лучше найти в городе Минске, наверное, нельзя было для театра. На месте Троицкого базара был заложен первый камень по проекту архитектора Георгия Лаврова.
Но авангардные идеи Лаврова отправили в стол, а проект перепоручили другому именитому архитектору – Иосифу Лангбарду. Автор с воодушевлением схватился за работу. Когда чертёж был готов, его обсудили в Союзе архитекторов и дали добро. Оставалось пройти согласование в Москве. В Первопрестольной проект тоже оценили. Но затем кто-то из высоких чинов резонно заметил: здание оперы и балета в Минске будет куда больше «старшего брата» – московского Большого театра. Допустить такое в главной столице попросту не могли.
Анатолий Шабалин:
По мере разработки проекта, очевидно было, что здесь и за сметную стоимость творческий коллектив выходит. И пришлось авторам программы чуть-чуть скорректировать. Зал был уменьшен на 1.500, близок к тому, собственно, что и сейчас. И сокращены элементы отделки фасадов, скульптуры с проекта Лангбарда были ликвидированы. Что несколько в ущерб именно театральности образа.
Начались бесконечные правки, Лангбард, скрепя сердце, снова и снова переделывал проект. Количество зрительных мест нужно было срочно уменьшить сначала с трёх тысяч до двух, а затем и вовсе до полутора тысяч. Форма здания из эллипса превратилась в круг, несколько раз менялся и внешний облик здания. Все это вызывало негодование автора. Не обошлось и без других эксцессов – храм искусства и вовсе мог остаться лишь на чертежах. Часть выделенных денег таинственным образом испарилась.
Анна Жукова:
Первый проект Лангбарда был сделан в красном цвете – в цвете он был сделан. Это было что-то немножко похоже на Колизей, потому что ему выставляли такие требования. И Ломбард не считал это самым лучшим своим проектом. Не обошлось, конечно, как во многих местах, и без хищения. Был суд над бывшими сотрудниками строительства театра оперы и балета. Некий начальник отдела Кауфман присвоил себе огромные деньги – проходит такая сумма: где-то 1 млн. 800 с чем-то. Состоялся суд, проходило 47 свидетелей.
Строительство шло ударными темпами – молодая советская страна, во что бы то ни стало, стремилась доказать свою мощь. Первым делом, через помпезную архитектуру. Строгие линии снаружи зданий, внутри – роскошь. Дорогой бархат, золоченые люстры, античные статуи. Советский конструктивизм должен был показать всем и каждому нерушимость и статусность новой страны.
Но большие планы в 1941 году разрушит война. Во время оккупации Минск оказался под ударом, после бесчисленных бомбардировок город был полностью в руинах. Роскошное здание Большого театра чудом осталось нетронутым. И пока артисты воевали на фронте, немцы превратили храм искусства в скотный двор.
Анатолий Шабалин:
Во время войны располагались в левом крыле, и даже конюшни здесь были. Поэтому здесь находят ещё какие-то отзвуки войны – гранаты, снаряды и так далее.
Анна Жукова:
Бомбили Минск, тут живого места не было. В зрительный зал попала бомба. Стены остались целы. Немцы тут устроили конюшню. Тут были разные мастерские. Тем не менее, они очень любили фотографироваться.
Другая легенда связана с переломным моментом войны. В 1943 году, когда подпольщики и партизаны убили гауляйтера Беларуси Вильгельма Кубе, холодный цоколь театра превратили в морг. Здесь несколько часов пролежало тело наместника Гитлера в Беларуси.
Геннадий Ренейский, начальник службы эксплуатации сцены Большого тетра Беларуси:
Рассказывали старожилы, что под вестибюлем, во время войны убили Кубе и его труп лежал в этом подвале. Видимо, самое холодное место было, чтобы сохранить его.
Когда Минск был освобожден, артисты вновь вернулись в здание театра. Сезон 1944 года открывали премьерой оперы Евгения Тикоцкого «Алеся». Но после изнурительных лет войны здание изрядно потрепалось. Три года понадобилось, чтобы навести лоск. После реконструкции, к которой приложил руку сам Иосиф Лангбард, в театре появились ярусные балконы, а вокруг здания разбили парк.
Анатолий Шабалин:
После войны, ввиду того, что было разрушено левое крыло, было восстановлено, фасады заново отделали штукатуркой.
Ольга Кукуня:
Началась реконструкция. И всё, что сделал Лангбард в 46-48, сохранилось сейчас – вернулись к этому.
