«Да хранится детьми моими из рода в род»: как незаконченный портрет Алфераки кисти Брюллова попал в Беларусь

Произведения искусства впечатляют нас не только мастерством автора. Глядя на полотно, мы чётко понимаем: каждая работа – безмолвный свидетель великих людей и событий.

Как, например, незаконченный «Портрет Николая Алфераки» кисти Брюллова в Национальном художественном музее Республики Беларусь.  

Алексей Хоряк, заместитель генерального директора Национального художественного музея Республики Беларусь:
Пожалуй, в первой половине ХІХ столетия в России не было другого такого художника по масштабу, по трудоспособности. Неслучайно Карла Павловича Брюллова ещё при жизни его современники – художники, любители искусства и, вообще, все, кто интересовался этим видом деятельности, – называли Великий Карл.

Особенный для художника «Последний день Помпеи» сначала увидят и оценят в Милане.

О картине напишет Гоголь, Баратынский, Лермонтов и даже Пушкин.  

Алексей Хоряк:
Вернувшись из Италии, Карл Брюллов работает в Петербурге определённое время, в 30-40-ых годах, формирует свою школу. И, конечно же, у Карла Брюллова формируется определённый круг его знакомых, его приятелей, друзей. И вот среди этих приятелей оказывается представитель греческой фамилии Алфераки.

Семья Алфераки была известна не только своим богатством.

Эти образованные и утончённые люди отличались любовью к искусству и считались меценатами.

Алексей Хоряк:
Николай Дмитриевич Алфераки был скрипачом-любителем, писал рассказы, повести. И в своём петербургском доме на Английской набережной собирал такие кружки, где собиралась творческая аристократия.

Там были и художники, и музыканты, и литераторы.

В одну из таких приятельских встреч, вдохновлённых творчеством и дружеской беседой, Брюллов написал великолепный портрет. На обороте полотна хранится настоящий литературный памятник: слова, написанные рукой самого Алфераки.

Алексей Хоряк:
«Рисовал Карл Павлович Брюллов 1842 августа 15. В один сеанс нельзя было более сделать: и черты лица моего, так верно переданных полотну Великим Художником и добрым моим приятелем. Да хранится детьми моими из рода в род. Николай Алфераки».

Полотно хранилось детьми до революционной бури 1917 года.

Родовые семейные коллекции распадались, появлялись стихийные антикварные рынки. Так картина оказалась в одном из частных собраний, а вскоре – в белорусском музее. Недосказанность портрета – скорее преимущество, чем недостаток. Кажется: художник вот-вот вернётся, чтобы закончить свою работу.