Ужасную историю мы узнали в детстве от Ганса Христиана Андерсена. Рассказал он нам о тяжкой доле детей в капиталистическом мире. Помните бедную девочку, которая зимним вечером на улице сожгла все спички, чтобы согреться, да так и замерзла в подворотне.
На улицах города было темно и холодно. А в окнах домов горел свет. Оттуда слышались музыка и веселые голоса, из кухонь разносились вкусные запахи. Это буржуи готовились отпраздновать Рождество. Девочка в одном платьице шлепала по грязной снежной жиже босыми ножками. Одну туфлю она потеряла, когда перебегала улицу. Вторую у неё спёр какой-то пацан. В кармане фартучка лежало несколько коробков спичек – родители послали продать их на рынке. Спички она не продала, и поэтому настроение было хуже некуда. Ей было жалко себя, потому что она знала, что дома её ждут с деньгами, а за отсутствие таковых её ждёт нагоняй.
Девочка нашла закуток между домами, где не так дуло, и присела, поджав под себя посиневшие ножки. Чтобы хоть немного согреться, она зажгла спичку. Огонёк затрепетал в её окоченевших ладошках, а в детской головке закружились мысли. «Как жесток этот мир капитала! – думала девочка, наблюдая за пламенем. – Почему я не родилась в той далекой стране, где живут и честно трудятся на заводах и фермах добрые люди и где дети не торгуют спичками? Кажется, называется она Страна для жизни…» Может, и не совсем так думала, людям же свойственно мечтать. Но в эту минуту ей точно почудилось, что сидит она у раскаленной печи, которая веет теплом на её несчастные конечности.
Когда огонёк погас, она чиркнула новой спичкой. И снова перед её глазами в морозных сумерках показалось видение. Это была просторная комната, посреди которой стоял стол с яствами. В центре в тарелке лежал жареный гусь, в его спине торчали нож и вилка. Всё указывало на то, что гуся скоро съедят. Надо полагать, девочка была очень голодна, коль привиделось ей блюдо с бывшей птицей. На медицинском языке такое кино называется галлюцинациями. Но девочка об этом не знала и, забыв о дрыжыках и глотая слюну, продолжала наслаждаться видением. А там гусь (о, чудо!) соскочил со стола и, роняя на пол яблоки и чернослив, которыми он был нафарширован, привычной матросской походочкой направился вон. Нож и вилка слегка покачивались. Если бы в этот самый момент в руках девочки не погасла спичка, неизвестно, что бы стало с её неокрепшей психикой, тем более истощенной трудным детством. Боже, что это творилось в голове ребенка! Что это Андерсен навыдумывал!
Она быстренько зажгла третью. Наверное, хотела увидеть, куда рванул гусь и какова его дальнейшая судьба. Не успела. Но зато оказалась перед нарядной рождественской ёлкой, сияющей разноцветными огоньками. Один огонёк вдруг сорвался с высокой макушки и, словно звездочка с неба, упал вниз. «Кто-то умер», – подумала девочка. Так понимать движение небесных тел учила её покойная бабушка. И тут же она эту самую бабушку увидела – не в гробу, а живой. Опять двадцать пять! Ребенок был явно болен, а его – спичками торговать… Снежинки уже почти не таяли на её кудрявой головке. Какое безжалостное общество! Вот они – гримасы капитализма! А бабушка взяла девочку за ручку, и они обе вознеслись куда-то высоко. Куда именно, великий сказочник не уточняет, вроде бы в гости к Богу. Но нам с вами и так было понятно, что не на праздничный ужин.
Наутро припорошенного снегом ребенка обнаружили прохожие. «Ай, какое несчастье, – причитали они. – Бедняжка замерзла!» Вчера эти люди были заняты делами и пробегали мимо, а сегодня никуда не торопились.
В другой стране, где гражданам нет смысла куда-нибудь спешить - всё равно больше не заработать! – такой кошмар не мог произойти. К тому же, там много специалистов социальных и прочих служб, которые помогают семьям с детьми. А еще больше правоохранителей, которые строго следят за порядком. Каждый обязательно подошел бы и сказал: «Девочка, тебя не учили, что детям баловаться со спичками нельзя?»
Есть разница?
То-то же...
Ваш В.Д.