Андрей Морган родился в Барановичах, окончил музыкальную школу по классу гитара. Во время службы в армии в Москве на фестивале солдатской песни он стал лауреатом в составе группы «Экипаж». С 79-го по 91-й года был участником и автором композиций, созданных его же группой «Компас», член Союза композиторов Беларуси, пишет песни не только для себя, но и для других исполнителей, дает много концертов и часто выступает в странах бывшего Советского Союза. На его счету несколько альбомов.
Дмитрий Врангель:
Правда ли что вас постоянно путают с Михаилом Кругом?
Андрей Морган:
Я первый раз это слышу. Я понимаю, меня кто-то путает, но сам себя я не путаю, я совершенно другой человек.
Дмитрий Враншель:
Что вас отличает от других исполнителей шансона?
Андрей Морган:
Жанр — это то, что объединяет, а отличает своя манера.
Дмитрий Враншель:
Для кого вы пишете, кто ваша аудитория?
Андрей Морган:
Наша аудитория — романтические люди, влюбленные друг в друга. Им нравится просто посидеть у камина при свечах, посмотреть в окно с видом на океан.
Зритель из зала:
Как правило, исполнители шансона обидчивые люди. Вы тоже?
Андрей Морган:
Смотря на что обижаться. Я могу обидеться на предательство, на измену.
Зритель из зала:
А на какой-нибудь тяжелый вопрос вы бы могли обидеться?
Андрей Морган:
Нет, задавайте любой вопрос, я рад самым жестким вопросам, не задавайте легкие.
Зритель из зала:
Как получилось, что вы начали петь шансон?
Андрей Морган:
Мы начинали свою карьеру с Владом Сташевским, у нас были совместные проекты, это было давно. Мы играли легкий рок, потом Влад уехал в Москву, попал в продюсерский центр Айзеншписа и стал сольным певцом. Я пою с детства, сначала я пел на гитаре, на метле, на кочерге. Я приезжал к бабушке своей, она жила в Барановичах, тайком во дворе брал метлу, кочергу и играл. Я любил это.
Зритель из зала:
Вы играли в одном ансамбле с Владом Сташевским, почему продюсер Юрий Айзеншпис взял под свое крыло его, а не вас?
Андрей Морган:
Потому что я туда не поехал.
Зритель из зала:
Что для вас ближе, французский шансон или русская блатная песня?
Андрей Морган:
Блатные песни я не пою и другим не советую. Настоящий шансон имеет французские корни, это городской романс. Мы пытаемся делать это на русском языке, я не знаю, как у нас это получается, судить нашим слушателям, ради которых мы и работаем. Я дядька, мне 42 года, не я шансон выбрал, а шансон выбрал меня, я не могу играть легкий рок, как раньше.
Зритель из зала:
Прозвучала песня, которая напоминает родные края, Барановичи. Эта песня о любимом крае?
Андрей Морган:
Эта песня была написана, когда я жил в эмиграции в другой стране, я вспоминал свою прекрасную и замечательную родину Беларусь. Я только недавно получил белорусский паспорт. Я очень счастлив, я горжусь, что я в Беларуси. Я очень люблю эту страну.
Зритель из зала:
Вы выступаете с концертами по тюрьмам, а почему у вас нету песен на тюремную тему?
Андрей Морган:
Я выступаю не только по тюрьмам, я езжу и по военным частям, по госпиталям, по санаториям. Но по тюрьмам мы уже не ездим, потому что это плохая примета, я человек немного суеверный. У нас не стоит такая тема, у нас люди прекрасно живут, здесь актуальны темы про любовь, про потерянную любовь.
Дмитрий Врангель:
А вы бы не хотели отсидеть годок-другой, чтобы у вас появились тематические песни?
Андрей Морган:
Нет, и врагу не пожелаю.
Зритель из зала:
Что для вас означает слово патриотизм?
Андрей Морган:
Это означает любить свою родину не на словах, а на деле. Как артист, где бы я ни гастролировал, налоги я плачу в Беларуси, и пусть меня не упрекают, что я не написал еще ни одной песни про Беларусь, хотя в этом моя вина есть. Я еще все это сделаю.
Зритель из зала:
Что для вас духовность?
Андрей Морган:
Когда я служил в армии в Закавказье, я вернулся домой и поступил в духовную семинарию. В 95 году я закончил ее по классу Церковное песнопение, я начальник церковного хора по образованию.
Зритель из зала:
Любите ли вы деньги, и бывали ли такие случаи, когда вы тратили деньги впустую?
Андрей Морган:
Бывали, я люблю себя хорошего, особенно я люблю хороший мужской парфюм. Бывает деньги впустую тратишь, бывает со смыслом, как и все люди, наверное. Я сам по себе не пью, не курю, но я люблю вкусно покушать.
Зритель из зала:
Вы состоите в родстве с кем-нибудь из династии знаменитых американских банкиров?
Андрей Морган:
К сожалению, нет, а может быть, и к счастью. Я считаю, что вполне нормальный здоровый мужчина в расцвете лет, как я, сам должен зарабатывать. Он не должен надеяться на родственников, и он не должен жить за счет женщины.
Зритель из зала:
У вас в номере мы увидели типичного молодого гопника, каким вы были в молодости?
Андрей Морган:
Я в молодости таким и был. Ну не совсем таким. Я вырос без отца в Барановичах, что мне делать было? Я лазил на Дом культуры, ловил голубей, продавал, покупал себе марки, купил себе мотоцикл, дрался за девушку в хорошем смысле этого слова.
Зритель из зала:
Говорят, что тех артистов, которые исполняют шансон, ждет ад. Вы не боитесь?
Андрей Морган:
За каждое слово человек будет отвечать, даже волосы на голове нашей и те сочтены. Если я в своих песнях не учу, чтобы обижали женщин, сирот, грабили, насиловали, значит не ждет меня ад. Мои песни веселые и добрые. Мой слушатель — это романтический слушатель, который любит у костра посидеть, который любит в машине ездить под хорошую музыку.
Зритель из зала:
Смогли бы ли вы снова полюбить женщину, которую когда-то разлюбили?
Андрей Морган:
Я пока не знаю. Мы, мужчины, слабые, мы никогда не можем женщине отказать.