Я очень люблю индийскую традицию – выкладывать цветочные ранголи. Мы с дочкой берем цветы из нашего сада. В индуизме богиня процветания, благополучия – это Лакшми. А еще у нас есть очень интересный объект, мы его привезли с Индийского океана.
Я очень люблю индийскую традицию – выкладывать цветочные ранголи. Мы с дочкой берем цветы из нашего сада. В индуизме богиня процветания, благополучия – это Лакшми. А еще у нас есть очень интересный объект, мы его привезли с Индийского океана.
Кулдип Кумар:
Когда начинаем молиться, в конце этот звук.
– Я первый раз увидела ее в храмах.
В деревне Подлядье Пуховичского района прописалась Индия. Здесь гостей угощают лепешками и наливают чай масала. Имбирь и пряные специи раскрывают вкус Азии, а на кухне колдует истинный вегетарианец и счастливый папа.
Кулдип Кумар:
Индийские сладости мы постоянно делаем. Сегодня нарил ладду – шарики из кокоса. Теща готовит драники и борщ, оладушки.
Как индус оказался в белорусской глубинке? Все просто – влюбился. Правда, музу гирлянда чувств озарила не сразу. Вместе с сестрой Татьяна путешествовала по экзотической стране, а Кулдип работал в местной гостинице.
Приглашал на кофе, просто так. Она думала, флирт, говорила «нет». Я думаю, какое эго!
Девушка признается, в прошлой жизни точно кружила в сари и была индианкой. Культуру этой страны начала открывать, словно ларец с драгоценностями, еще в 16 лет. Вышивала, писала картины по заморским мотивам и сама не заметила, как стала работать в московской галерее. Три этажа индийской роскоши. Для полного счастья оставалось только выучить хинди. И в очередной поездке звезды снова сошлись. В миллиардной стране она вновь встретила Кулдипа. Его родной город Агра – тот самый, где возвышается легендарный Тадж-Махал.
Татьяна Шурвель:
Я к нему достаточно долго присматривалась. В какую-то нашу встречу он приехал на байке, у меня было такое, что мне нравились байки. Мы стали встречаться, он меня научил водить байк, и один раз я неудачно свернула и сломала руку. Он договорился и с докторами, и с госпиталем, потом кормил меня с ложечки, когда я от наркоза отошла. Я влюбилась в него, когда открыла глаза после наркоза и он с такой лучезарной улыбкой надо мной. Он так рад был, что я очнулась. Я думаю, да, я хочу видеть эту улыбку всю жизнь.
Год пара жила в Дели. Но мегаполис начал душить. Постоянные пробки и смог отнимали силы. А деревенского парня тянуло к природе, комфорту и спокойствию. Так и оказались в Минске. С рождением дочурки Камлини, что в переводе означает «маленький лотос», решили перебраться за город.
Татьяна Шурвель:
Он удивлялся тому, что мы не знаем своих соседей, потому что в Индии соседи – это практически твоя семья, в любой момент ты можешь прийти к ним домой на чашечку чая. Присматривались к нему, что это за человек, еще другого цвета, откуда он. А потом уже, когда он стал гулять с нашей дочкой, они просто обалдели, что бывают такие папы, которые каждый день проводят с ребенком, а мамы вообще не видно.
Первые два года стали проверкой на прочность. Без языка стать добытчиком в семье было непросто, зато теперь под одной крышей милые бранятся – только тешатся. Камень преткновения — лишь воспитание маленькой принцессы.
Татьяна Шурвель:
Любимый возраст индийского папы – это до трех лет. Мне казалось, что он мама, а я папа, потому что он ее обожал, боготворил, носил на ручках. А потом, когда ребенок начинает проявлять непослушание, начинаются вот эти моменты.
Кулдип Кумар:
Слишком большая свобода, я не считаю, что это хорошо, в любой вещи должен быть баланс. Если слишком свободно, тогда это животные, просто мы социальные животные. Если хочешь быть социальным животным, должна быть рамка. Если человек слишком свободный, тогда надо идти в лес.
Кулдип преподает йогу и возвращает силы людям аюрведическим массажем. Мастер уверяет, для восстановления сил сон должен быть не менее 10 часов, а ходьба босиком избавляет от городского стресса. Все минусы земля забирает на себя.
Татьяна Шурвель:
Иногда соседи, видя его в -20 ℃ с голым торсом, перебегающим босиком по снегу, машину зимой он тоже чистит в трусах, все в шоке, человек из Индии, и ему не холодно.
Хозяйка наполняет очаг теплом. Заготавливает душистый Иван-чай, проводит кулинарные мастер-классы, организует йога-встречи. Эдакий креативный центр семьи. До пандемии, кстати, устраивали выездные ретриты в Индию, знакомили людей со страной контрастов, где на дорогах уживаются коровы и иномарки.
Татьяна Шурвель:
Индия в этом плане – уникальная страна, потому что она географически так расположена, что практически во всех климатических поясах. В рамках одной страны ты можешь через два часа оказаться в Гималаях, в снегах, сесть на самолет – через три часа на Океании.
В доме полная демократия. Два лидера уважают друг друга и дают свободу. Разница менталитетов иногда превращается в муссон, но через часик на горизонте все равно восходит солнце.
– Ты все время говоришь: бедные белорусские мужчины, женщины рулят.
– Да, это правда, я знаю. В Индии даже в 17-18 лет таких желаний нет, которые у вас в 70. В Индии сантош есть.
– Сантош – это удовлетворение вне зависимости от того, что ты имеешь.
– У вас в культуре нет этого. Сколько есть, еще хочется.
– Тяжело с человеком, он вообще не мечтает, у него полное удовлетворение жизнью, и все, что мы имеем, это намечтала я, а он реализовал с материальной точки зрения.
В мечтах – открыть колоритную усадьбу с домиками посреди леса и медитацией, чтобы за выходные люди восставали из пепла. Вот вам и happy end в белорусском Болливуде, где теща не может нарадоваться зятю.
Галина Шурвель:
Когда я заболела, он, не зная русского языка, ездил, навещал меня в больнице, делал мне массаж, выводил на прогулки, заботился. Одно слово «мама», и для меня это было таким счастьем. Я очень благодарю господа за то, что этот человек из такой дальней страны появился в нашей семье. Очень любит заниматься огородом, готовить, всех нас кормит.
Татьяна Шурвель:
С удивлением для себя я обнаружила, что в языке хинди вообще нет слова «развод». Это говорит о том, что они прямо семья-семья.