Новости Беларуси. Проект Григория Азаренка – «Азаренок. Напрямую». О важном в прямом эфире. Вместе с экспертами обсудим форум патриотов в Минске и сходку беглых во главе с Тихановской в Вильнюсе. В гостях – политолог Андрей Лазуткин.
Григорий Азаренок, СТВ:
Начнем, наверное, с самой даты. Два года назад на Беларусь началась полномасштабная гибридная агрессия, которая на данный момент терпит неудачу. Я уверен, так будет и дальше. Как ты воспринимаешь то, что происходило два года назад?
Андрей Лазуткин, политолог:
Вы же помните, Григорий, что там было две фазы очень ярко выраженных. Первая фаза – беспорядки, которые шли три дня в Минске очень ожесточенно и в других городах, включая областные. А потом начинались мирные протесты с цепями, флагами, ленточками. И очень важно было людям объяснить: то, что вы видите сегодня, когда девочки сигналят или ходят с белыми ленточками, – это только половина всей правды. То есть они не делали акценты на боевых действиях, а делали акцент на этой мирной фазе. И когда мы с вами разворачивали нашу работу два года назад, надо было показывать именно механизм организации, что этот уровень насилия, которые был достигнут за первые три дня, был использован как повод для дальнейших протестов – антиполицейских, против насилия и так далее. В принципе эти механизмы мы достаточно долго объясняли, показывали. И к чему мы пришли сегодня, два года спустя? Это насилие, которое они долго прятали, снова лезет, прет из всех щелей. Если послушать их риторику сегодня, тут уже никакие не мирные перемены. Это разговоры о том, что мы за три дня дойдем до Минска с помощью ВСУ, поляков или еще кого-то. Все эти маски были сброшены, но они слетали очень постепенно.
Григорий Азаренок:
Недавно у меня состоялся с этой котлетной принцессой небольшой разговор. Я ей задавал вопросы про силовые акции протеста, называл конкретные дела, конкретные преступления, поджоги зданий в Солигорске, поджог здания в Волковыске и так далее. Она сказала: я ничего такого не знаю. Не видела, не слышала. Ей, может Франак не дал, не рассказал про это, она не прочитала. Мне показалось, что она коровьими искренними глазами об этом говорила. Там даже какой-то анархистский паблик, чат на нее за это наехал, потому что якобы знала бы ты своих героев, которые за тебя на войну шли.
Андрей Лазуткин:
Это очень хороший вопрос. Ни одна цветная революция не имеет одного центра, одной фигуры, человека, которого нужно ликвидировать, закрыть, и все закончится. Там всегда есть разные группы, которые работают по своим направлениям. И я вполне допускаю, что Тихановская была не в курсе, как конкретно действуют эти боевые группы в Минске, например. Кто были эти люди? Это были околофутбол, анархисты, болельщики наших клубов, в том числе российских. Это была отдельная среда, которая всегда готова к агрессии, дракам, у которых большой опыт, много судимостей, которые ненавидят милицию. Это надо было такое мясо для первых трех дней. А потом да, начинается уже мирный протест, который координировали через сеть Telegram-каналов, где уже был и Франак, и друзья, и эта сеть, которая работала на образ мирных перемен, мирных протестов, мирной, хорошей жизни. Помните, у них такая эйфория была, они приходили в белом все. Они же не выходили с лозунгами «Давайте бить ментов!» Нет, это было в первые три дня. И это делали другие люди. Если вы хотите провести успешную акцию, у вас должно быть разделение труда. Эти сделали грязную работу, а потом выходим мы все в белом, наш Франак и все остальные, переворачиваем страницу и начинаем создавать какое-то переходное правительство.
