20 числа исполняется 23 года со дня зариновой атаки в токийском метро, организованной «Аум Сирикё», террористической организацией, позиционирующей себя как религиозная группа.
В январе долгий судебный процесс завершился, и сейчас в центре внимания вопрос об исполнении смертного приговора над 13 членами руководства секты. Госпожа Сидзуэ Такахаси (71 год), потерявшая мужа в ходе зариновой атаки, говорит прямо: «Нужно как можно быстрее привести приговор в исполнение». Однако в ее словах слышится и глубокая боль.
Хироко Кумамото: Закончился длинный судебный процесс. Что вы чувствуете, когда вспоминаете о нем?
Сидзуэ Такахаси: Это были дни, когда я постоянно выражала свой протест относительно моментов, вызывавших у меня сомнения — это касалось того, как справлялась с делом полиция или как продвигался суд.
Моему мужу, изменившемуся до неузнаваемости после отравления зарином, было произведено вскрытие в отделении судебной медицины медицинского факультета Токийского университета (Господин Кадзумаса в то время он работал сотрудником метро на станции Касумигасэки. Погиб во время попытки устранить зарин, распыленный на линии метро Тиёда. Ему было 50 лет). Когда его вернули домой, у меня потребовали деньги за то, что тело довезли до дома.
Когда, наконец, начался суд, мне сообщили, что портрет покойного нельзя принести на процесс. В то время как представителей подсудимых пригласили на места для публики, нас, членов семей жертв инцидента, посадили на места по жребию. Каждый раз, когда я чувствовала, что «что-то не так», я высказывалась об этом. Думаю, что ситуация понемногу менялась. В 2000 году были приняты два закона о защите жертв преступлений, и семьям погибших стало предоставляться преимущество при посещении суда, а четыре года спустя был создан базовый закон о жертвах преступлений, ясно обозначивший обязанности государства и региональных общественных структур.
— Суд затянулся также из-за того, что в 2008 году была введена система участия пострадавших в судебном процессе, благодаря которой семьи погибших могут непосредственно влиять на уголовный процесс. Суд по делу «Аум Синрикё» на время завершился в 2011 году, однако по новой системе начался процесс над сбежавшим подсудимым Кацуя Такахаси (59 лет), осужденным на пожизненное заключение.
— Обвиняемые, которых вы видите с мест для публики, и когда вы смотрите на них, находясь за ограждением рядом с прокурором, воспринимаются абсолютно по-разному. Я отчетливо уловила чувства подсудимых. То, что я получила возможность напрямую задавать вопросы подсудимым, также помогло мне разобраться в себе. В качестве свидетелей в суд пришли в том числе и приговоренные к смертной казни, и я могла сделать выводы, действительно ли они осознали содеянное ими, как заявляли ранее. Однако жаль, что апелляция не была рассмотрена верховным судом, и я не смогла увидеть подсудимого Такахаси, находясь за ограждением. У меня было впечатление, что попираются права не только жертв, но и обвиняемых.
— Было принято решение о смертной казни 13 человек из руководства «Аум Синрикё», в том числе основателя секты, Тидзуо Мацумото. На слушании дела о Мацумото в 2001 году вы заявляли, что «(если его приговорят к смертной казни), мое чувство мести будет удовлетворено». Действительно ли это произошло?
— Хотелось бы, чтобы Мацумото казнили как можно быстрее. Я не понимаю, почему это откладывают до сих пор. Я надеялась, что приговор исполнят раньше.
— Во всем мире прослеживается тенденция на отмену смертной казни, и федерация адвокатов Японии на съезде по защите прав человека осенью 2016 года тоже приняла декларацию (см. 2) о том, что «будет добиваться отмены смертной казни до 2020 года».
— На этом съезде по защите прав человека присутствовала лишь небольшая часть федерации адвокатов. Неужели они действительно имели в виду отмену смертной казни даже для Мацумото из «Аум Синрикё»? Многие адвокаты также выступают против этого. Интересно, как они будут убеждать нас, членов семей погибших и пострадавших? Мы не поддержим предложение об отмене смертной казни, ведь оно игнорирует чувства жертв. Сколько ни расправляй скомканную в бумагу, на ней все равно остаются складки — в таком состоянии находятся души людей, которых коснулось преступление, сколько бы ни прошло лет после него. Подумали ли они о глубоких ранах в наших душах? Вот какой вопрос хотелось бы задать.
Два года назад я провела опрос на тему смертной казни среди восьми жертв и членов семей погибших от зариновой атаки в метро. Большинство из них высказали пожелания об исполнении смертного приговора в кратчайшие сроки. Некоторые семьи погибших даже хотят присутствовать на месте казни. Я думаю так же. И это совсем не из-за того, что мы жестокие. Я вспоминаю измененный до неузнаваемости вид своего мужа. И не хотела бы в будущем узнать об отмене смертной казни из СМИ.
— Вы ждете, когда приговор приведут в исполнение?
Относительно Мацумото вы правы. Что касается других осужденных, смертный приговор — это справедливо, но я думаю, что им еще многое следует рассказать не в форме допроса на суде, а своими словами, например, о том, почему они совершили эту атаку, почему подчинялись Мацумото. Возможно, на это уйдет много времени, и за этот период они умрут из-за болезней или старости. Однако мне хотелось бы задать им такие вопросы.
— Я вижу, что вы испытываете очень сложные чувства.
— Мне кажется, я видела раскаяние на лицах приговоренных к смертной казни, которые присутствовали в качестве свидетелей на суде по делу Такахаси. Среди совершивших это преступление людей только один мужчина был приговорен к пожизненному заключению. Я с равнодушием смотрела на него, думая, что он, наверное, рад своему спасению от смертной казни, но когда прочитала записку, которую он написал на следующий день, поняла, что он пребывает в глубоком раскаянии. Осужденный послал письмо со словами: «Я стыжусь того, что живу», произвел на меня впечатление, будто бы он уже мертв.
Однако положение, в котором находятся сейчас пострадавшие, намного хуже. На вчерашнем собрании общества жертв зариновой атаки присутствовала женщина, которая приняла участие в данном мероприятии впервые за десять лет. Из нее хлынули слова злобы и ненависти. Она говорила, что из-за атаки ее жизнь была разрушена до основания. И так произошло не только с ней. Мы все в одинаковом положении.
— Сегодня вы в такой яркой одежде.
Да, до сих пор я носила много темных вещей. И стала надевать такие лишь в последнее время. Дело в том, что я узнала о концепции PTG. Посттравматическим ростом (PTG) — процесс, когда человек преодолевает посттравматическое стрессовое расстройство (PTSD) и начинает мыслить позитивно. Раньше я плакала каждый раз, когда ехала в метро, но после того, как я осознала, что у меня есть определенная роль, которую я выполняю перед обществом, стала способна контролировать слезы.
Но все же… Бывает, что на меня находит печаль, отличная от той, что я чувствовала раньше. Знаете, иногда показывают информационные программы о путешествиях для супружеских пар. Этого я выдержать не могу… Ой, извините, я заплакала.
Заметка к интервью
Среди 13 приговоренных к смертной казни по делу «Аум Синрикё» семь человек были отправлены в тюрьмы в разных регионах страны. Означает ли это сильное желание правительства осуществить приговор сразу над всеми? Скоро мы станем свидетелями самой массовой казни с эпохи Мэйдзи, когда 12 социалистов были повешены после инцидента Котоку (заговор 1910 года с целью убийства императора). Инцидент Котоку показал, что японскому обществу запрещено высказывать какие-либо возражения по отношению к действиям властей, такая точка зрения глубоко укоренилась в Японии и существует до сих пор. Хотя, безусловно, эти два происшествия качественно различаются. Так что же принесет японскому обществу эта смертная казнь через повешение, на которой будет на одного человека больше, чем во время инцидента Котоку, случившегося незадолго до смены девиза правления?
Справка
1. Зариновая атака в токийском метро
Теракт, организованный «Аум Синрикё». Утром 20 марта 1995 года ее члены распылили зарин на трех линиях метро, ведущих к станции Касумигасэки (Токио) в пяти вагонах поездов, в результате чего погибли 13 пассажиров и сотрудников станции, и пострадали более шести тысяч человек. Помимо этого, «Аум Синрикё» организовала такие преступления, как убийство семьи адвоката Сакамото (1989 год, убиты три человека), зариновая атака в Мацумото (1994 год, убито восемь человек). Для теракта в токийском метро было сформировано пять групп по два человека (один должен был распылить зарин, а другой — провести первого в безопасное место) в каждой, и из пяти человек, которые работали с зарином, четверо осуждены на смертную казнь. Бывший врач, распыливший зарин, ставший причиной смерти мужа госпожи Такахаси, был приговорен к пожизненному заключению.
2. Декларация федерации адвокатов Японии об отмене смертной казни
В 2011 году была представлена «декларация, призывающая к всеобщим дебатам по поводу отмены смертной казни». Однако наблюдается глубокий разрыв между сторонниками отмены и сохранения смертной казни: например, прошлым летом адвокаты, поддерживающие пострадавших от преступления, подали письменный запрос, подвергающий сомнению юридическую базу декларации.
Сидзуэ Такахаси родилась в 1947 году в Токио. Во время атаки жила впятером с мужем, господином Кадзумаса, и тремя детьми. Одновременно с созданием «Общества жертв зариновой атаки в токийском метро» в 1996 году стала ее распорядителем. Она продолжает вести деятельность по оказанию материальной помощи пострадавшим, работая также членом «общества по изучению базовых проектов, касающихся пострадавших от преступлений».
Источник: ИНОСМИ.РУ
Мнение автора не всегда совпадает с позицией редакции.