На вопросы ведущего программы «Неделя» отвечает начальник управления высшего и среднего специального образования Министерства образования Республики Беларусь Сергей Романюк.
Ни за что не поверю, что Вы не писали шпаргалки, когда были сами студентом.
Сергей Романюк:
Между прочим, шпаргалки – это неплохой способ усвоения материала. Только в том случае, если студент самостоятельно пишет эту шпаргалку. Дай Бог, чтобы, ее написав, он не воспользовался ею во время тестирования, экзамена или прочего вступительного испытания или какого-нибудь другого испытания.
Шпаргалка сама по себе – не такой уж отрицательный момент в образовании. Она как раз позволяет очень сконцентрировано выразить основные идеи того предмета, который шпаргалируется, если так можно сказать.
А вот куда Вы прятали шпаргалки, в Вашу студенческую молодость? И куда сейчас их прячут?
Сергей Романюк:
Современные технологии позволяют модернизировать этот процесс. Может быть, я не буду сейчас рассказывать всех нюансов, какие технологии студенты используют для этого.
Я читал, что российские студенты изобрели вертолет-беспилотник, который способен летать по аудитории.
Сергей Романюк:
Возможно, изобрели. Возможно, он и помогает. Возможно, он это делает бесшумно, не привлекает к себе внимания. Но, я думаю, есть более простые и не столь экзотические способы, которые большинство студентов, в принципе, знают. Знают об этом и преподаватели.
Централизованное тестирование. Когда я поступал в университет, все сдавалось в виде обычных традиционных экзаменов. Я очень хорошо помню, что этот период был очень сложным психологически и для меня, и для моих родителей. Сейчас вот этой, откровенно говоря, нервотрепки уже нет.
Сергей Романюк:
Такая форма контроля знаний не всегда была однозначна в том смысле, что добросовестность конкретных экзаменаторов иногда вызывала вопросы. В этой связи проблему добросовестности или проблему, как ее сейчас принято называть, коррупционной составляющей экзаменов, централизованное тестирование благополучно решило. Причем решило настолько эффективно, что мы уже несколько лет в принципе не знаем фактов коррупции во время проведения централизованного тестирования.
Но, как и любой объект, в том числе и этот объект как контроль знаний, имеет две стороны: положительную и отрицательную. В этом контроле знаний нужно видеть и некоторую отрицательную сторону. Исчез контакт, с одной стороны. С другой стороны, я должен отметить, исчезла некоторая логическая мотивация построения ответов. Ответы раньше выстраивались, они имели свою четкую постановку, свои четкие исходные данные, четкое решение. А сейчас можно просто попытаться угадать. И это то отрицательное, что тестирование привнесло. И это, к сожалению, известно и организаторам тестирования, и самим абитуриентам, проходящим тестирование. Исключить на сегодняшний момент попытки угадывания нам пока не удается.
Я полагаю, что мы еще, собственно говоря, в таком своеобразном поиске.
Сергей Романюк:
Я думаю, нет. Я думаю, по большому счету, мы определились. Централизованное тестирование имеет все-таки подавляющее число положительных сторон. Мы развиваем тестирование именно с точки зрения того, чтобы сделать его объективным, чтобы абитуриенты, поступающие в вуз, могли быть абсолютно уверены в одной мысли: все оцениваются в одинаковых условиях. По-моему, это очень важное свойство этого экзамена: определить именно насколько эти условия соблюдаются для любого, для каждого поступающего абитуриента. А тестирование это гарантирует.
Вы курируете и высшую систему образования, и вузы, и колледжи, которые раньше мы называли техникумами. А почему раньше во многие техникумы, во многие училища были серьезные конкурсы, не меньше вузовских? А сейчас все повально хотят идти в университет.
Сергей Романюк:
Поступающих в вуз в этом году на дневную форму получения образования, и на заочное у нас будет примерно 91 тысяча человек. Поступающих в ссузы (техникумы, по прошлым понятиям), колледжи у нас будет примерно 54 тысячи человек. С одной стороны, кажется, что почти в два раза разниця. Но, с другой стороны, такая разница при поступлении в высшие учебные заведения и при поступлении в средние специальные учебные заведения примерно выдерживается во всем мире.
Что касается общественно мнения, то, да, оно, с моей точки зрения, тоже имеет существенный перевес, оно в пользу высшей школы.
А Вы рассматриваете это как проблему или нет? Или это веяние времени?
Сергей Романюк:
В принципе, как проблему.
С одной стороны, веяние времени привело в тому, что мы вынуждены считаться с этим как с проблемой. Безусловно, этому способствовал какой-то определенный исторический период. Общественное мнение складывалось в пользу именно высшей школы, а не техникумов. Но наша задача сейчас –выровнять эти тенденции.
А Вам не кажется, что эту ситуацию мы же сами и спровоцировали. С появлением большого количества частных университетов, вузов, с появлением платного образования мы немного все-таки снизили ту самую высокую планку высшего образования.
Сергей Романюк:
Другими словами Вы хотите сказать, что мы сделали высшее образование более доступным и, следовательно, создали очень сильный привлекательный эффект этого образования.
В этой связи, что касается частных вузов, я не думаю, что они очень сильно влияют на ситуацию в высшей школе. Число частных вузов в настоящий момент – 10. Со следующего учебного года их будет 9. Что касается, например, 1995 года, то тогда их было 20.
Но я все-таки о планке. Не хочется никому делать ни рекламу, ни антирекламу. Но возьмем ведущие белорусские университеты с огромными традициями и диплом университета с опытом работы 5-7 лет. Это совершенно разные вещи, совершенно разные специалисты выходят на рынок труда. Но с двумя одинаковыми дипломами о высшем образовании.
Сергей Романюк:
Да, дипломы одинаковые, но каждому находится своя ниша в трудовых отношениях, на трудовом рынке.
А вы вообще отслеживаете каким-то образом конъюнктуру рынка. Например, сегодня нам нужны специалисты для строительства атомной станции. Или специалисты, которые потом будут на ней работать. Вы предвосхищаете такие события?
Сергей Романюк:
Не только предвосхищаем, но и пытаемся эти события направить в русло, которое нужно нашей экономике. Нашей экономике не нужно такое количество экономистов или юристов. И заказы организаций об этом говорят. Но конкурсы все равно высоки. Они высоки не потому, что люди понимают, что, вероятно, потребность в этой специальности высока, а, наверное, какие-то другие интересы движут людьми. Стереотипы – с одной стороны, набор экзаменов– с другой. Все-таки не требуется каких-то специальных дисциплин (физики, химии). Даже убеждения, рассказы, конкретные примеры о том, что по окончании этих специальностей специалисты не находят себе работу, вынуждены искать ее, может быть, устраиваться не совсем по специальности, пока не вполне работает. Конкурсы продолжают оставаться высокими.
Иногда приходится читать, что наш Белорусский государственный университет вошел, условно говоря, в Топ-500 ведущих университетов мира. Что значит этот рейтинг, что дает он?
Сергей Романюк:
Этот рейтинг дает прежде всего вузу уверенность в том, что его знают, что в конкуренции в образовательной среде он, естественно, имеет лидирующие позиции.
Что дает студенту? Показав диплом этого вуза, студент может надеяться, что работодатель оценит этот диплом, что, собственно говоря, во всем мире и происходит. Это к вопросу о разных дипломах. Вроде бы, они и одинаковы, но вес этих дипломов может быть различным в зависимости от того, как вуз позиционирует себя, в том числе по участию в различных рейтингах.
Вопрос стоимости платного образования. Понятно, что здесь найти компромисс достаточно сложно. У университетов, вузов своя точка зрения, у абитуриентов, студентов и их родителей своя правда. Как Вам кажется, сегодня действительно белорусское высшее образование – это способ хорошо вложить деньги и потом получить дивиденды?
Сергей Романюк:
Я думаю, что пока в сознании не работает категория «способ вкладывания денег». Я думаю, что все-таки основной двигатель здесь – не вкладывание денег в образование, а получение образования как такового. Это опять вопрос стереотипов. Стереотипы достаточно сильно работают, поэтому получение образования как такого, я думаю, стоит во главе угла. Поэтому даже ситуация с количеством денег за это образование не всегда останавливает.
Давайте вернемся к тому, с чего начали. Так Вы писали шпаргалки или нет? И что посоветуете нынешним студентам, абитуриентам?
Сергей Романюк:
Я посоветую нынешним студентам не писать шпаргалки. На мой взгляд, это пустая трата времени, которая отвлекает от, собственно говоря, того очень ценного и золотого времени, которое необходимо для того, чтобы сосредоточиться на изучении, выучивании дисциплины.
На самом деле, шпаргалка могла бы стать каким-то подспорьем, но она им не становится.
Я лишаю духа романтики? Я не думаю, что в шпаргалках он сосредоточен. Не только в шпаргалках.