Как следят за безопасностью на БелАЭС? Поговорили с начальником Госатомнадзора

Новости Беларуси. Несмотря на то, что многие фобии уже действительно в прошлом, а уровень радиации нормализовался, опыт Чернобыля все равно держим на подкорке. С этой точки зрения ведется постоянный мониторинг радиационного фона в стране, сообщили в программе «Неделя» на СТВ.  

По всей Беларуси установлены 120 пунктов наблюдения. Данные, которые поступают в результате такой инспекции, находятся в открытом доступе в интернете. С ними может ознакомиться каждый. Вот такая, к примеру, радиационная обстановка в воздухе сложилась в Беларуси за последнюю неделю. Как видим, все в пределах нормы. Только в Брагине есть небольшие отклонения. Не без этого. В зоне особого контроля и район Белорусской атомной станции. Еще на этапе строительства там ввели дополнительные 10 пунктов наблюдения за радиационным фоном. Вот последние результаты контроля воздуха и воды на этих территориях за 2022-й. В прошлом году обстановка в районе размещения станции была стабильной, а содержание радионуклидов находилось на допустимом уровне. 

Разговор о ситуации на станции в Островце мы продолжили с начальником Департамента по ядерной и радиационной безопасности МЧС Ольгой Луговской. Она рассказала, как относиться к вбросам по поводу аварийных ситуаций, когда запустят второй энергоблок и как оценивают безопасность БелАЭС эксперты МАГАТЭ. 

Почему не надо верить фейкам об авариях на БелАЭС?  

Ольга Коршун, СТВ: 
Мы находимся в Центре безопасности МЧС. Внимание привлек такой большой глобус. Тут указаны страны, где есть ядерные реакторы. Среди них есть и наша страна. Программа говорит, что у нас два активных энергоблока. Немного забежали вперед. Действительно, один энергоблок уже введен в строй, и работает второй на какой-то завершающей стадии. 

Ольга Луговская, начальник Госатомнадзора МЧС Беларуси: 
На сегодняшний момент блок находится в состоянии ввода в эксплуатацию. То есть это последовательность действий, когда мы потихоньку подходим к загрузке ядерного топлива, оно уже загружено. То есть этап физического пуска мы уже прошли. На сегодняшний момент выдано разрешение на энергетический пуск блока, и сейчас мы находимся именно на этом этапе. И предполагается, что блок до конца года будет принят в промышленную эксплуатацию. 

Ольга Коршун: 
Периодически в интернете мы сталкиваемся с сообщениями, что наша атомная станция находится то в аварийной ситуации, то там случаются какие-то технические неисправности глобальные. Как нам, обычным людям, реагировать на такие сообщения? Принимать ли их за чистую монету? И в каком сегодня техническом состоянии наша станция?  

Ольга Луговская:  
Нужно, конечно, всегда все слушать из достоверных источников. На этом объекте все очень жестко регламентировано, поэтому все события, которые происходят на атомной станции, они все отклассифицированы, установлены требования о сообщении об этих событиях, в том числе и в регулирующий орган. Хочу сказать, что существует классификация по линии МАГАТЭ – это так называемая международная система INES, которая классифицирует аварийные ситуации. Всего в этой шкале семь уровней. Для понимания, седьмой уровень – это чернобыльская катастрофа. Так вот, на сегодня аварийных ситуаций на Белорусской атомной станции не было в принципе.  

Ольга Коршун:  
Мы видели, как работает наш ядерный реактор. И его эксперты называют одним из самых безопасных в мире. Но интересно, как часто проводятся эти мониторинги безопасности? И что касается прилегающих территорий к реактору, как часто берут там пробу почвы, воды?  

«24 часа и семь дней в неделю мы можем выйти на этот объект»

Ольга Луговская:  
Прямо на объекте, на территории атомной станции, работает наш отдел. В постоянном режиме. Шесть человек – это наши инспекторы, наши глаза, наши руки, наши уши. Это означает, что при необходимости в любое время дня и ночи, 24 часа и семь дней в неделю мы можем выйти на этот объект. Естественно, мы взаимодействуем теснейшим образом с инспекционным персоналом атомной станции. Объект находится под постоянным надзором. И на всех этапах жизненного цикла проводят надзорные мероприятия. Тем не менее, несмотря на то, что все эти требования безопасности, в том числе которые рассматривались после того как случилась авария на Фукусиме, весь мир был озабочен, что ж там произошло. Речь шла о том, что потребовалось обращать внимание даже на маловероятные события или сочетания этих маловероятных событий. Наш проект уже был готов к таким событиям, которые случились на Фукусиме. То есть системы так организованы и так построены. Тем не менее Республика Беларусь приняла решение, что безопасности мало не бывает, поэтому принято решение поучаствовать в стресс-тестах по методологии Европейского Союза. У нас на сегодня выданы разрешения. Они свидетельствуют о том, что те нормативные требования, которые устанавливаются к такого рода объектам, выполняются. Это повышение требований безопасности. То есть еще дополнительный запас стойкости и прочности.  

Ольга Коршун:  
А что касается прилегающих территорий?  

Ольга Луговская:  
На прилегающих территориях от атомной станции у нас создан аналитический центр. В онлайн-режиме мы получаем технологические параметры и параметры радиационной безопасности, радиационные параметры на территории атомной станции. Этот процесс бесконечный. Но для того, чтобы была какая-то точка отсчета до того, как атомная станция начала функционировать, был снят базовый фон. То есть от чего отсчитывать. И на сегодня, надо сказать, эти показатели не изменились.  

Ольга Коршун:  
Еще один вопрос на повестке, который связан с атомной станцией, – это создание единого пункта размещения радиоактивных отходов. В какое время и где он может появиться?  

Где может появиться пункт размещения радиоактивных отходов?  

Ольга Луговская:  
В феврале текущего года была утверждена постановлением правительства стратегия обращения с радиоактивными отходами. Всеми отходами: и станционными, и не станционными. И в соответствии с этой стратегией первый этап предполагает, что в течение 10 лет с момента начала эксплуатации станции должно появиться такое хранилище. На сегодня нами разработана нормативно-правовая база, которая устанавливает требования к площадке, на которой такое хранилище должно быть размещено. И, соответственно, требование вообще, как это процесс должен быть организован. Был принят указ о создании оператора в системе Министерства энергетики. То есть это будет та организация, которая будет как раз заниматься выбором площадки, выбором технологий. Сейчас разрабатывается техническое задание на выполнение всех этих работ. По срокам – к 2030 году. В ближайшее время должны быть выполнены работы по выбору площадки.  

Ольга Коршун:  
А есть какие-то варианты, где оно будет?  

Ольга Луговская:  
Будут проводиться общественные слушания. То есть эта процедура прописана в нашем законодательстве. Это законодательство по линии Министерства природных ресурсов сформулировано. Поэтому в ближайший год-полтора должна быть выбрана площадка. Потенциальные места: это может быть и возле станции, это могут быть зоны радиоактивного загрязнения, в том числе и Полесский заповедник.  

Ольга Коршун:  
Вы недавно были на заседании в Вене, оно прошло, по-моему, в марте.  

Есть ли политика в сфере международной ядерной безопасности?  

Ольга Луговская:  
Это была защита национального доклада по Конвенции о ядерной безопасности.  

Ольга Коршун:  
Мы сегодня наблюдаем, что политика вмешивается во все сферы, начиная от экономики и заканчивая культурой. А вот в сфере сотрудничества по ядерной безопасности есть место политике, каким-то предвзятым оценкам?  

Ольга Луговская:  
На мой взгляд, максимально все-таки старается и руководство МАГАТЭ, и в целом эта организация придерживаться своего мандата, то есть мандата технической организации. Во всяком случае при нашем выступлении, а оно в этом году у нас было довольно долгое, длилось больше четырех часов по времени. Нам уже отвели четыре часа, потому что мы уже страна, эксплуатирующая атомную станцию, то есть вышли из разряда стран-новичков. Было много вопросов. В том числе касались вопросов, например, реагирования на ситуации, если какие-то события случаются на территории Украины. В частности, мы говорили, что у нас система аварийной готовности реагирования, система отслеживания, мониторинга этой ситуации, в части радиоактивного возможного загрязнения. Все это выполняется в онлайн-режиме. Мы рассчитываем различные варианты, моделируем их.  

Ольга Коршун:  
Сегодня в центре внимания Запорожская АЭС. Это известно всему миру. И мы действительно следим за тем, как там развиваются события. Потому что и Чернобылем мы уже научены. И в целом беспокоимся, как и житель любой страны, за свою безопасность.  

Ольга Луговская:  
У нас есть соглашение с Украиной в сфере ядерной радиационной безопасности.  

Ольга Коршун:  
Оно еще действует? 

Ольга Луговская:  
Оно действует, его никто не отменял. К сожалению, контактов прямых нет. Но система МАГАТЭ так организовывает этот процесс, что через МАГАТЭ вся информация о состоянии объекта к нам поступает.  

Как санкции повлияли на работу БелАЭС?  

Ольга Коршун:  
Санкции тоже у нас на повестке, их никто не отменял. Санкции как-то повлияли на техническое оснащение АЭС, на оборудование, которое, возможно, планировали поставить из-за рубежа?  

Ольга Луговская:  
У нас реализуется наш проект под ключ. Строит Российская Федерация. Это ее технологии, это оборудование, которое производится на предприятиях Российской Федерации. И сегодня все оборудование закуплено, поставки осуществляются. Поэтому на сегодня с точки зрения регулятора, поскольку мы на первоначальных этапах активно участвовали в инспекциях, в том числе и на заводах-изготовителях. То есть это было уже, наверное, лет пять-шесть назад. Я, так думаю, этот вопрос нужно адресовать все-таки энергетикам, тем, кто строит. Но со своей стороны скажу, что мы этого не заметили.