Анатолий Кот, актёр театра и кино, в программе «Простые вопросы» с Егором Хрусталёвым.
Егор Хрусталёв, ведущий:
Анатолий Леонидович, большая честь приветствовать Вас! И большое спасибо за возможность встретиться.
Анатолий Кот, актёр театра и кино:
Это Вам спасибо! Потому что мы так давно не виделись, Егор. И это радость – принимать Вас, тем более, в родных стенах своего театра.
Егор Хрусталёв:
Да, скажу сразу, что мы находимся – это, наверное, артистическое кафе, Театр Армена Джигарханяна. Здесь бывают только артисты. И Анатолий Кот любезно пригласил нас побеседовать.
Анатолий Кот:
Welcome!
Егор Хрусталёв:
Всё-таки, для нас, для Беларуси, Анатолий, Вы – наш белорусский актёр. А, наверное, здесь Вы уже всё – москвич, да?
Анатолий Кот:
Главное – кто ты в душе. А, если брать паспорт – у меня паспорт белорусский, и в душе я – белорус. И надеюсь, останусь им.
О папе. «Рихтовал машины, выделывал шкуры, шил дублёнки. Занимался всем, что могло принести деньги в семью»
Егор Хрусталёв:
Толя, у Вас в семье было пятеро детей, да?
Анатолий Кот:
Да.
Егор Хрусталёв:
Удивительное, наверное, было детство. Но вот так, в шутку или всерьёз, Вы у родителей интересовались: «Мама, ну, зачем вы нас столько сделали?»
Анатолий Кот:
Ну, так не интересовался. Со мной история была немножко попроще. У меня есть, были два старших брата и сестра. И, когда мама забеременела мною, а раньше УЗИ не было, и папа решил: вот будет два мальчика и две девочки. И всё, и прекрасно. Но тут родился я. И папа уже решил не останавливаться, чтобы была ещё одна девочка. Так появилась моя младшая сестра Наталья Кот-Кузьма, которая работает в Минске в Театре кукол.
Егор Хрусталёв:
Я своё детство помню как самое счастливое. Я думаю, что все дети воспринимают это, как самое счастливое время. Но вот я только сейчас начинаю понимать, что времена были непростые – иногда перебивались, что называется, с хлеба на воду. Пятеро детей, двое родителей, времена 70-80-ые, несытые. В общем, сейчас Вы понимаете, что, наверное, еле-еле концы с концами сводили?
Анатолий Кот:
Я, вообще, считаю, что это – подвиг. Подвиг, который совершили мои родители: воспитать в советское время пятерых детей, дать им образование всем, высшее образование, поставить на ноги, выпустить в жизнь и помогать им, помогать. И до сих пор мама пытается. Мама уже осталась, к сожалению, только одна, а папа умер. Но мама до сих пор пытается нам всем помогать. Ну, я не знаю – тыкву посадит. «Приезжай – лук в этом году удался!» И до сих пор она нам помогает. Мой отец очень много работал, и мама ему в этом помогала. Помимо основной работы, папа занимался, у него «золотые» руки были! Он мог сделать всё, что угодно. Захочет сделать – было бы только желание – он это сделает. Он рихтовал машины, красил их, он выделывал шкуры овечьи, шил дублёнки, шапки. То есть, всё, что могло принести деньги в семью, он этим занимался.
Егор Хрусталёв:
Но детство… Всё равно Вы, наверное, ощущали безденежье?
Анатолий Кот:
Да, нет, я не знаю! Такого ничего не было. Я помню, если надо, я приходил к отцу в гараж, крутил гайки какие-нибудь в машину. Он там рубль давал мне на мороженое, на кино хватало. И не знаю, сколько мне было? Лет 12-13, я поехал к его родной тете в Ушачи и там пошел летом работать на завод, если мне нужны были деньги.
Об актёрстве. «Зная профессию изнутри, я считаю её очень сложной, зависимой и проблематичной»
Егор Хрусталёв:
Я почему про это спросил: просто, ну, скажем, вырастая в такой семье, чтобы выбрать профессию, по сути, очень зависимую...
Анатолий Кот:
Я просто не знал об этом в детстве!
Егор Хрусталёв:
Что она такая зависимая?
Анатолий Кот:
Что она такая зависимая, что она такая не всегда хорошая. Я не знал этого. И вот моя старшая дочь сейчас, Алиса, ей 13 лет, она тоже мечтает, конечно же, стать актрисой. И я говорю: «Доченька, может не надо?» И понимаю, что отговорить – это невозможно. Зная, просто, эту профессию изнутри, я считаю её очень сложной, зависимой и проблематичной, и трудной. Понимаю, что тех радостей, которые она приносит, может быть, не столько, сколько может принести спокойная жизнь. Не знаю, но я уже, например, спокойно жить не могу.
Егор Хрусталёв:
Когда Вы поняли, что суть этой профессии, вообще, для мужчины, отчасти, противоестественна, потому что очень женская составляющая – нравиться? Или, в общем, это так постепенно было вхождение в эту историю, что…
Анатолий Кот:
Нравиться тоже можно по-разному. Может, поэтому есть часто в нашей профессии люди, которые нашего пола уходят в другие отклонения.
Егор Хрусталёв:
Ну, и Бог с ними.
Анатолий Кот:
Ну, не знаю. Мужчины же тоже хотят нравиться женщинам. Так бы они не мылись, не брились, ходили всё время с перегаром.
Егор Хрусталёв:
Самый неприятный момент, связанный с зависимостью в профессии, помните?
Анатолий Кот:
Иногда бывает, на площадке не найдешь общего языка с режиссёром, а в контракте написано, что я обязан выполнять его пожелания и рекомендации к роли, а тебе это, ну, вот просто противоестественно. Но ты делаешь, потому что подписал контракт.
«Когда получил зарплату за первый месяц работы в Германии, я заплакал»
Егор Хрусталёв:
То, что в 90-ых годах вот Вы приняли решение поехать, поработать в Германии, это…
Анатолий Кот:
Нет, это 2000 год.
Егор Хрусталеёв:
Ну, 2000 год. Мы почти одного возраста. Я помню: время было абсолютного безденежья. То есть, это был вопрос заработка?
Анатолий Кот:
Нет! Может, я и не расскажу, потому что, всё равно, не войдёт в эфир?
Егор Хрусталёв:
Почему?
Анатолий Кот:
Потому что!
Егор Хрусталёв:
От армии убегал, что ли?
Анатолий Кот:
Нет. От другого человека убегал.
Егор Хрусталёв:
От женщины?
Анатолий Кот:
Да, нет. Ну, Егор!
Егор Хрусталёв:
Рассказывай, что.
Анатолий Кот:
Не буду я рассказывать ничего. В общем, мой отъезд в Германию – это не было погоней за «длинным» рублем. Более того, когда я получил первую зарплату за первый месяц работы в Германии, я заплакал. Правда, я чуть не зарыдал. Мне просто пришло приглашение, и я в тот момент был свободен от театра, и принял это приглашение, и поехал на постановку в город Мемминген. Так вот, насчёт слез: я получил когда... Это ж были ещё дойчмарки тогда, я тогда подписал контракт, а плохо ж понимал по-немецки, вообще, не понимал. И подписал контракт, ну, сумму увидел – цифры-то я понимаю.
Егор Хрусталёв:
И не знал про налоги?
Анатолий Кот:
Я не знал про налоги. Там больше 50% налог. Я как пришёл в кассу получать деньги и получил вот это – меньше половины от той суммы, которую я типа подписывал – и мне, правда, аж слезы вот. Я понял, что я это прожил уже за месяц. Просто, я знал, сколько стоит квартира, сколько надо покушать, сколько на проезд потратить.
Егор Хрусталёв:
И вот ты играл на немецком «Записки сумасшедшего»? Ты что-нибудь помнишь, маленькую какую-нибудь фразу?
Анатолий Кот:
Начало помню. (говорит по-немецки, ред.)
Егор Хрусталёв:
Ничего себе!
Анатолий Кот:
Дальше я сам не помню.
Егор Хрусталёв:
А для зрителя ты играл русского, поэтому допустим какой-то акцент?
Анатолий Кот:
Да, да. Акцент, конечно, допустим. И я ещё, почему уехал из Германии: я просто прекрасно понял в одно мгновение, что полноценную работу, полноценно раскрыться, как актёру, мне там будет гораздо сложнее. Потому что, в основном, будет ограниченный спектр предлагаемых ролей – это какие-то иностранцы, бандиты Восточного, может быть, блока, какие-то иностранцы с восточно-европейским акцентом моим. А добиться perfect – это надо было, чтобы ещё ушли годы, а хотелось работать.
О первой встрече с Джигарханяном. «Хороший шарфик – европейский. Ну, посмотрим, сына, посмотрим. Чтобы группа крови совпала»
Егор Хрусталёв:
Как у вас встреча прошла с Арменом Борисовичем первая, Вы помните это?
Анатолий Кот:
Для меня, знаешь, каждая встреча с Арменом Борисовичем волнительна. Правда, я вот сейчас искренне говорю. То есть для меня он есть и будет – мега-супер талантливейший артист, артистище! Просто мега! И каждый раз, когда с ним встречаюсь, у меня трепет. А когда еще Армен Борисович приходит после спектакля и какие-то слова говорит, и какие-то хорошие слова, у меня аж вот… Даже не знаю, что ответить. У меня перехватывает дыхание и всё. Вот. А первая встреча – да, я, конечно, помню. Володя Ячменёв привёл меня в этот театр и повёз знакомить с Арменом Борисовичем. Тот посмотрел: «Хороший шарфик – европейский. Ну, посмотрим, сына, посмотрим. Чтобы группа крови совпала». Ну, вот я где-то четыре месяца «сдавал кровь».
Егор Хрусталёв:
Присматривался?
Анатолий Кот:
Да. А потом сказал: «Неси трудовую». Так получилось.
О ролях мечты. «Человек должен о чем-то мечтать. Я мечтаю, например, поймать палтуса на 100 килограммов»
Егор Хрусталёв:
Я так понимаю, что, в общем, как и большинство актёров в мире, в общем, ту роль, которую хотелось бы сыграть, пока не получил в театре?
Анатолий Кот:
Не знаю. Я вот не понимаю, почему вот какое-то расхожее такое мнение, что актёр мечтает сыграть Гамлета, там, я не знаю, женщина должна сыграть Офелию – актриса. Искренне, я доволен. Вот у меня есть «Кафе «Жизнь в розовом цвете» – спектакль на двоих, час двадцать мы на сцене. Там есть возможность и раскрыться, и посмеяться, и поплакать, грубо говоря.
Егор Хрусталёв:
Я сталкиваюсь с ситуацией с такой, когда вот комики говорят: «Я очень хочу сыграть трагическую роль»…
Анатолий Кот:
Я понимаю. Но, наверное, человек должен о чем-то мечтать. Я мечтаю, например, поймать палтуса на 100 килограммов или щуку на 20. Для меня неважно, кого играешь: в экшне, драму или, опять, очередного какого-то злодея. Важно, с кем ты встретился на площадке, кто режиссёр, как ты поработаешь, какой кайф от этого получишь: от общения с партнёром, от общения с режиссёром. Вот! Вот это интересно поискать, найти что-то необычное.
Есть такие дураки, которые на улице встречают: «А ты такой же мудак по жизни, как в «Солдатах»?»
Егор Хрусталёв:
Ты все время – очаровательный мерзавец. Ну, иногда, конечно, конченый подонок. Но в большей степени – очаровательный мерзавец. Если брать сериалы, которые наша отчасти, белорусская команда снимает – «Маргоша» и «Молодёжка», ну, и фильмы, там «На безымянной высоте», но это же оставляет на тебе след. И очень многие люди воспринимают тебя тоже, в общем, как негодяя, в первую очередь. И сложно избавиться от этого отрицательного персонажа. Очень многие актёры все свою жизнь от этого страдают.
Анатолий Кот:
Это моя работа, прежде всего. Ну, есть такие дураки, которые иногда на улице встречают, там: «А ты такой же мудак по жизни, как…», – там я не знаю, – «Как в «Солдатах» – такая же скотина или нет?»
Егор Хрусталёв:
И такое бывает?
Анатолий Кот:
Такое бывало! Да, и не раз. И тебе, иногда люди встречают на улице, и, прежде всего, к тебе такое отрицательное отношение: «Скотина ты или не скотина?» А потом уже смотрят – нормальный человек. Ну, и знаешь, с кем-то там пообщаешься пять минут где-нибудь в компании: «О, ты смотри! В жизни ты совсем другой!»
О том, готов ли поцеловать мужчину. «Если только ради искусства»
Егор Хрусталёв:
Я читал, что у тебя была очень смешная история, как ты снимался вместе с Кристиной Орбакайте. И у вас первый день, и буквально, как это выглядело, ты, наверное, ложишься в постель, она ложится рядом: «Очень приятно…»
Анатолий Кот:
Нет. Было смешнее. Режиссер Владимир Котт (с двумя «т»). Я прилетел, съёмки у меня начинались в Израиле. Прилетел в Израиль: «Доброе утро». «Доброе утро», – на площадке встретились. Он берет вызывной лист: «А, да! Кристина, познакомьтесь, это Толя. Толя, познакомься, это Кристина. Так, что у нас? А, ну, первая постельная сцена. Раздевайтесь!»
Егор Хрусталёв:
Как целоваться с Кристиной Орбакайте?
Анатолий Кот:
А мы целовались? Всё, как в кино.
Егор Хрусталёв:
Ты бы мог сыграть поцелуй с мужчиной?
Анатолий Кот:
Ой.
Егор Хрусталёв:
Ну, ты же знаешь, «Горбатая гора»…
Анатолий Кот:
Даже не думал об этом. Застал ты меня врасплох. Должен быть очень хороший режиссёр.
Егор Хрусталёв:
Или партнёр!
Анатолий Кот:
И партнёр, и сценарий! И все вместе должно совпасть. Ох… А прикольное, кстати, предложение. Аж вспотел.
Егор Хрусталёв:
Я тебе ничего не предлагал!
Анатолий Кот:
Не знаю, если только ради искусства.
О фильмах про войну. «Об этом надо как можно больше рассказывать, чтобы дети знали, какой это ужас»
Егор Хрусталёв:
Я о войне хотел спросить. Очень много картин было, и роли, в основном, такие, скажем, людей со знаком «минус», отрицательные персонажи. Но, чем больше я вот думаю, расспрашиваю в своих интервью, я понимаю, что хороших-то и сложно в такой ситуации найти, вот так, чтобы чист был. И, что самое важное для актерской профессии – наверное, хорошего и сыграть-то почти невозможно на войне?
Анатолий Кот:
Ну, война – это вообще отдельная тема. Страшная, ужасная, которую… Никогда не хотел, чтобы это событие повторилось. И вот это сознание о войне, и, сейчас признаюсь, действительно, мы снимали «На безымянной высоте» – одна из первых моих ролей, и мне выдали игровое оружие – пистолет ТТ, и я взял, а там написано: «1939 год», – выбито. Я понимаю, сколько это оружие видало, наверное. Страшное оружие. Потом, ещё бабушка моя была жива, я более осознанно стал у нее интересоваться. Потому что я знал, что она пережила войну. Ну, а как и что… Интересовался и понял, что я не буду отказываться никогда от предложения сниматься в военной картине, потому что об этом надо, нужно как можно больше рассказывать для того, чтобы дети, которые растут, знали, какой это ужас и как это страшно.
О возможной работе с Кончаловским. «Мне повезло, что я с ним пообщался, посидел за одним столом. Для меня это уже много»
Егор Хрусталёв:
Уникальную историю о тебе узнал: ты вот для того, чтобы помочь своей коллеге и подруге, взял в жены Юлию Высоцкую…
Анатолий Кот:
Какая уникальная история!
Егор Хрусталёв:
Которая теперь благополучно замужем за Андреем Кончаловским. Ты предполагал, что, может быть, ты в каком-нибудь из фильмов мог бы получить небольшую роль, поработать с маэстро? Или не засчитываются такие вещи?
Анатолий Кот:
Хотелось бы, конечно, поработать с таким человеком. Но мне повезло, что я с ним пообщался, посидел за одним столом, поговорил. Для меня это уже много. А поработать с ним – это была бы, конечно, сказка.
Егор Хрусталев:
Анатолий, спасибо большое за время.
Анатолий Кот:
Спасибо. Мы так хорошо побеседовали, вообще!