Немецкий турист побывал на месте детского концлагеря Красный Берег: «Хотел увидеть своими глазами». Что рассказывают узники

«Жуткое место», – лаконичный комментарий в онлайн-журнале про Беларусь про Красный Берег. Этот мемориал – единственный в СНГ, рассказали в фильме «Говорит немая память». 

Посреди яблоневого сада – белокаменные пустые парты и силуэт истощённой девчушки, беззащитно поднявшей скрещённые руки. Даже в залитый солнцем день тень печали необратимо возвращает в прошлое.

Матиас из Саксонии сжимает красные гвоздики в дрожащих руках.

Волнуется, приехал сюда, за тысячи километров, по зову души. Без пафоса, встать на колени за тех, кто так дерзко хотел поставить на колени других.

Матиас Пэушл, турист (Германия):
Я очень хотел увидеть это место своими глазами. Здесь так чисто, ухоженно, невинно… Я уверен, эта память должна сохраняться и дальше.

Маленьких доноров концлагеря подвешивали за подмышки, на пятках делали надрезы и кровь, которая стекала, поставлялась на нужды Вермахта – ужасы, приписанные после войны этому и без того страшному месту. До конца не изученное, со своими скелетами в шкафу и уже с уходящими безвозвратно свидетелями…

Что здесь конкретно было, что вымысел, что правда? Мемориал, открытый 12 лет назад – собирательный образ. В 1944 году здесь, действительно, располагался детский накопительный лагерь. После облав по ближайшим районам их свозили сюда. Некоторым родителям за сало, яйца и другие продукты удавалось выкупить своих кровинок. Однако таких были единицы. 1 990 детей в возрасте от 8 до 14 лет прошли через немецкий фильтр.

Мария Ткачёва, старший научный сотрудник филиала «Красный берег» Жлобинского  историко-краеведческого музея:
Детей привозили заплаканных, оторванных от мамы. Мамы падали на колени и просили не трогать малыша, а немцы смеялись. А потом малышей размещали в бараках. Немцам нужны были только здоровые дети.

Была деревянная перегородка, вверху ширма, стояли табуреточки, ребёнок в прорезь ширмы просовывал ручку, у него брали кровь для анализа. А после анализа малышей отправляли назад в бараки.

Но уже с табличкой на шее, на этой фанерной табличке был написан возраст, фамилия, имя, группа крови и резус-фактор. А потом наших малышей  группами по 12-15 человек отправляли на железнодорожную станцию «Красный берег». Дальше – Германия. Судьба у всех разная: кто-то становился донором крови, кто-то начинал работать на фашистскую Германию.   

88-летний Данилыч бодро крутит педали. На встречу к нам «летит» на страстно любимом с детства, как говорят в Красном Береге, «лисапеде».

Он 13-летним мальчиком прошел по немецкому этапу. Здесь в лагере был недолго, но успел получить чёрную метку – путёвку в Германию. 

Борис Родькин, узник накопительного лагеря Красный Берег:
Меня там забрали, сюда привезли, погрузили в поезд и повезли в Германию. 

Сухие воспоминания, лишённые всяких подробностей. Детская память – хитрая штука – удалила, а возможно и поставила блок на всё то, что пришлось пережить мальчугану Борьке из Поболова. Как брали кровь, что делали в Германии – припоминает плохо, фрагментарно и без явного интереса, гораздо ярче запомнились позитивные моменты. Особенно, как их освобождали.        

Борис Родькин:
Сидели, гоняли нас, в лес пускали. Там в лесу и воспитательница с нами была. Кто-то подошёл к нам втихаря, она отошла, он подошёл и говорит: «Не грустите, вы слышите, уже бомбят близко, скоро освободят». Как уже Америка разрешила нам: что хотите, делайте, что хотите, берите. Мы ходили и нас не трогали. Я вижу – велосипед стоит, я – за велосипед, так хотелось покататься.

В нескольких километрах от Красного Берега в деревушке живёт Раиса Ануфриевна. Она тоже была узницей детского лагеря. Кровавые поборы её миновали, потому, вероятно, и осталась жива.   

Раиса Плохоцкая, узница накопительного лагеря Красный Берег:
Привезли в Красный Берег, там баня, помыли, и тогда в вагон впёрли, в котором коров возят, и повезли в Германию. Куда-то водили – станок, становимся в станок, тиски, железки какие-то чистили.    

Это потом Рае объяснят: работала на немецком заводе, собирала детали для вражеского фронта, могла погибнуть… А она на всю жизнь запомнила куклу, которую взяла на память с руин разгромленной Германии. Вот она до сих пор красуется на стене.

Судьба большинства из почти 2 тысяч детей, прошедших через сборный пункт в Красном Береге, до сих пор неизвестна.  

Мария Ткачёва:
Последний эшелон, который был отправлен из Красного Берега с детками, он, конечно, шёл на Германию. Немцы хотели взорвать мост и эшелон с детьми пустить в реку.

Совершенно случайно этот эшелон заметили наши советские танкисты, один из командиров танка заметил, что из окошка появилась детская головка и машет ручонка. Тогда танкисты поняли, что состав непростой, они перекрыли движение на железнодорожном  полотне, состав остановился. Детки были спасены.