На вопросы ведущего программы «Неделя» отвечает председатель Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь Михаил Мясникович.
Михаил Владимирович, добрый вечер.
Михаил Мясникович:
Добрый вечер.
Пока это произносил, мне почему-то вспомнилось мое летнее интервью с вашей российской коллегой, прекрасной женщиной Валентиной Матвиенко. И вот тогда мы практически половину разговора построили на тайных знаках дипломатии. Она пришла к нам на встречу в сиреневом костюме. У женщины огромное количество возможностей давать какие-то сигналы, в том числе вот этим. У мужчин-политиков возможностей подавать такие сигналы гораздо меньше. Пожалуй, это только галстук. Вот ваш сегодняшний галстук о чем говорит? Вы подаете, используете эти возможности?
Михаил Мясникович:
Знаете, я как-то не задумывался над этим вопросом, чтобы через свою одежду какие-то сигналы подавать. Но как-то стремлюсь придерживаться классического стиля.
Согласитесь, что даже есть такой формат в политике – «беседа без галстуков». Она как-то больше располагает. А вы предпочитаете вести переговоры в галстуке или без галстука?
Михаил Мясникович:
Это зависит от обстоятельств. Если это обстановка действительно такая товарищеская, доверительная, то, конечно, это без галстуков. Здесь можно и больше пофилософствовать.
И собеседника это как-то располагает больше.
Михаил Мясникович:
Да. Это взаимно располагает. Мне кажется, что такое должно быть соответствие и формы одежды, и поведения. Тогда можно рассчитывать на больший результат.
На встречу к нам в студию вы пришли в галстуке.
Михаил Мясникович:
Я не мог прийти на государственное телевидение в свитере. Я не так, вроде, воспитан. Я полагаю, что на официальном канале я должен быть официально одет.
Я буду соответствовать вам в этом случае.
Михаил Мясникович:
Мне будет приятно.
Михаил Владимирович, все-таки согласитесь, а, может быть, вы со мной не согласитесь, что для простого обывателя далеко не всегда понятно, чем же занимается Верхняя палата Парламента. А вот в чем здесь причина? Я тоже приведу пример из личных наблюдений, когда я в качестве туриста посещал Рейхстаг. У них этот стеклянный купол. Там идешь по куполу и через стекло видно, как заседает Парламент Германии. Их работа в определенном смысле прозрачна. А вот ваша работа, может быть, не всегда так очевидна для обывателя. А в чем здесь причина?
Михаил Мясникович:
Все-таки эта организация незакрытая, и мы действительно работаем. В первую очередь я хотел бы сказать, что мы работаем с молодежью. У нас создан при Совете Республики, по решению Президента, Совет по взаимодействию. И мы недавно рассматривали вопросы молодежной политики. И очень приятно было беседовать с молодыми людьми, которые себя позиционируют как молодые парламентарии. Они набирают какие-то навыки.
Это модное направление – молодежный Парламент.
Михаил Мясникович:
Да. Они выходят на, я бы сказал, очень актуальные вопросы. И чувствуется, что они действительно живут этим.
Для них это интересная игра.
Михаил Мясникович:
Да, но она носит такие элементы, действительно, которые позволяют проникать в суть обсуждаемого вопроса. Их интересует, что, как его лучше подать, как его донести до населения. И, действительно, чтобы он мог быть реализован в форме нормативно-правового акта.
Если провести параллели, то, по сути, Верхняя палата Парламента – это такой своеобразный законотворческий фильтр. Практически последний. Следующий этап – только подпись президента.
Михаил Мясникович:
После нас уже мы кладем документ на подпись президенту.
Скажите, в вашей законотворческой работе, переводя на язык производственный, вы сталкиваетесь с производственным браком? Или ваша задача в другом заключается?
Михаил Мясникович:
Я всю жизнь проработал в органах исполнительной власти. То есть я исполнял закон, другие нормативно-правовые акты. А сейчас мне необходимо участвовать в их разработке и принятии. И, может быть, это даже в какой-то степени и хорошо. Я этим доволен, потому что одно дело – создать закон, а не менее важно – это правоприменительная практика: как он должен работать.
А вы хотя бы в частной жизни сталкивались с тем, что тот или иной закон есть, но его невозможно применить на практике? Закон есть, но он не работает, может быть.
Михаил Мясникович:
Там приводились, вы знаете, наверное, не хуже меня. И японские эксперименты были, и итальянские, когда следуют исключительно по букве закона – и не получается.
Тогда можно и в тупик зайти.
Михаил Мясникович:
Можно зайти в тупик. А еще хуже, если беда какая-нибудь произойдет. Поэтому у каждого производственника, у каждого руководителя должна быть своя практика. То есть он должен видеть и пользоваться законом, подзаконными актами, которые имеют место быть. И, безусловно, надо проявлять некое творчество, то есть он должен работать как организатор. То есть принимать решения, имея в виду в качестве базы то законодательство, которое есть. Все прописать невозможно. На все случаи жизни никаких законов никто никогда не создаст.
У вас началась весенняя сессия, горячая работа. На что вы собираетесь обратить внимание, на какие законы? Где у нас на данный момент самые узкие места, в белорусском законодательстве?
Михаил Мясникович:
Знаете, у нас порядка 65 сейчас законопроектов в работе. Н я бы обратил внимание на то, что нам надо очень много принять соответствующих нормативно-правовых актов, которые идут в развитие договора о Евразийском экономическом союзе. Понимаете, подписали договор, с 1 января, вроде, все вступило в силу, но у нас очень много законопроектов надо принять, которые обеспечат развитие вот этого договора. Нам надо адаптировать национальное законодательство, унифицировать его, то есть оно должно быть идентично нормам договора о Евразийском экономическом союзе. Тогда уже национальный акт…
С нашими партнерами.
Михаил Мясникович:
Да. Национальный акт будет работать. И здесь очень серьезная есть проблема, я писал по данному вопросу и в Правительство, и коллегам в Палату представителей – ведь у нас сегодня нет механизма, чтобы наши национальные акты, которые будут приниматься в развитие договора о Евразийском экономическом союзе, чтобы они были унифицированы соответствующими нормативно-правовыми актами наших партнеров по союзу. С российским Парламентом, с казахстанским и так далее. Потому что мы можем разойтись. Вот когда мы встречались с Валентиной Ивановной Матвиенко, о которой вы начали говорить (про ее красивые наряды), с Нарышкиным (председателем Государственной думы), мы говорили, что надо было бы вот в этом плане действительно осуществлять постоянный такой мониторинг, обмен даже, может быть, законопроектами для того, чтобы не получилось, что мы расходимся или параллельными курсами идем. То есть мы должны в это переходное время, до 2025 года (что, кстати, я считаю очень длительный период), мы должны смотреть, чтобы мы все-таки сближали национальные законодательства, которые были бы в полном смысле этого слова унифицированы. И тогда будет синэнергетический эффект. И сам договор, и национальное законодательство.
Безусловно, у нас еще очень много барьеров во взаимной торговле.
422.
Михаил Мясникович:
Да, 422. Договор снимает фактически только 71 барьер. Так это по товарам. По услугам еще больше. А если брать по рынку капитала, по рынку рабочей силы, там еще порядка 230 будет.
То есть пока бег с препятствиями у нас получается.
Михаил Мясникович:
Пока да, с препятствиями. И эти препятствия очень досадные. Допустим, мы регулируем транспортные услуги по одним нормам, по одному законодательству, Российская Федерация – по другому. Мы должны брать у россиян разрешение на поездки в или из третьих стран. Мы для российских перевозчиков это не ограничиваем. Вот такие вот несоответствия. Но это, как говорится, дело техники, с этим мы разберемся, с этими барьерами, о которых вы говорили. Но это же не значит, что на этом мы уже все посчитали и успокоились. Жизнь очень многообразна. И мне представляется, что надо было бы, чтобы наши Союзы предпринимателей (наши, российские, казахстанские, армянские) вместе с Правительствами все-таки чаще встречались и наговаривали, нарабатывали определенные подходы по нормативному регулированию тех или иных отношений. Ведь мы создали этот союз для чего? Для того, чтобы по хорошему обеспечить протекционизм для национальных товаропроизводителей и одновременно как-то защититься, будем говорить, от внешних.
Предоставить больше мест для бизнеса в нашем Парламенте, чтобы решить эти совместные задачи?
Михаил Мясникович:
Я думаю, что у нас достаточно хорошо представлен бизнес, в том числе в Совете Республики. В Палате представителей они работают на профессиональной основе, там понятно. А у нас и негосударственный сектор достаточно хорошо…
Вы довольны вот этим соотношением? Оно рациональное?
Михаил Мясникович:
Да. Вчера мы касались вопросов сельского хозяйства. Я вам скажу, наши представители негосударственных структур достаточно резко высказывались.
Они могут свое веское слово сказать?
Михаил Мясникович:
Да. Они же работают на местах, они же еще все это видят через себя, через свое предприятие: будет это работать, не будет, надо или не надо. Поэтому, да, это тот фильтр, та крышка кастрюли, которая позволяет действительно актуализировать наши нормативно-правовые акты.
Крышка кастрюли иногда может подниматься под давлением. И молоко может убежать.
Михаил Мясникович:
Это хорошо. Для этого нужен и тот, кто смотрит, как это пламя уменьшить или увеличить.
Михаил Владимирович, вам поручено, как я полагаю, возглавить мониторинговую группу по ситуации в экономике. Если я правильно понимаю. И, соответственно, продолжая вашу мысль по поводу пламени, вы, соответственно, будете регулировать пламя в экономике. Вот в какую сторону нам нужно регулировать это пламя в нынешней ситуации?
Михаил Мясникович:
Позвольте возразить. Кому регулировать пламя у нас в стране есть. Мы, другое дело, должны дать сигнал, если в этом нуждаются те регуляторы, от которых это зависит. И вот в этом плане мониторинговая группа не ставит задачу зайти на чье-то поле или решать вместо кого-то какие-то задачи. Но если есть в этом необходимость, надо что-то подсказать, потому что желаний получить дешевые кредиты или какие-то бюджетные назначения, всегда много таких желающих. Поэтому эти желания надо как-то тоже соизмерять с теми возможностями, с той ситуацией, в которой мы находимся.
Не так давно, буквально на прошлой неделе, принята новая редакция директивы по дебюрократизации. Это что значит: что до сих пор чиновники не научились работать у нас без бумаготворчества? Необходимы новые меры?
Михаил Мясникович:
Жизнь не стоит не месте, людские запросы по-другому уже формируются. Если раньше что-то устраивало, то сегодня, может быть, и не очень. И, естественно, надо давать ответы на эти вопросы. Поэтому и «горячие линии», и встречи, и, безусловно, как образно сказал президент, выходить из кабинетов, идти к людям – это все достаточно актуально. Потому что если уже депутат станет бюрократом, тогда уже, как говорят, гаси свет.
Скажите честно, в белорусском Парламенте есть бюрократы или нет бюрократов? Или это социальное явление ликвидировано у нас?
Михаил Мясникович:
Если я скажу, что оно ликвидировано, я буду неправ. Но без бюрократизма, я как махровый бюрократ скажу, не обойдется ни одна страна, ни одно общество.
Бюрократизм – это не значит, что плохо.
Михаил Мясникович:
Это не значит, что это плохо. Но он должен быть разумным. Он должен учитывать интересы того налогоплательщика, который платит тебе заработную плату. Чтобы не получилось, что бюрократия работает сама на себя. Вот в чем самое страшное. А если это, вы назвали фильтром или другим, есть Конституция, есть общество гражданское, есть законодательство, и мы должны в этом плане и человека приучать к тому, что законы, которыми живет этот гражданин, надо уважать и надо исполнять. И есть определенные возможности, которые могут быть предоставлены обществом и государством. И, может быть, где-то надо и поумерить свои желания, исходить из тех возможностей, которые есть в стране.
Вот, читаешь иногда форумы: «Вот, этот Мясникович не платит заработную плату». А кто ограничивает? Кто ограничивает, особенно вот эти вот писак, у которых хватает времени сутками сидеть на этих форумах? Я не думаю, что они заняты действительно общественно полезным трудом. А народ читает и все думает, что это Правительство определяет уровень заработной платы того предпринимателя или другого человека, ИПэшника, который не продал определенное количество кофточек. Продавай кофточки – получай свои проценты.
Михаил Владимирович, так а вы бы ответили ему на форуме. Или вы не практикуете такой способ общения? Весьма популярный сейчас, в том числе и среди ваших коллег из других стран.
Михаил Мясникович:
Времени не хватает.
Вы признаете, что все-таки эта тенденция никак не обойдет и наши органы власти? Может быть, тенденция такого электронного общения.
Михаил Мясникович:
Конечно.
И уже предпосылки к этому есть.
Михаил Мясникович:
Да.
Я знаю, что банально в райисполком можно написать жалобу в электронном виде, и тебе же в электронном виде ответят. А вы в Парламенте практикуете такое?
Михаил Мясникович:
Да. И вот электронные записи, электронные сообщения – это актуальные вещи. Другое дело, что, может быть, еще не все к этому готовы. Ведь у нас народ еще во многом, что «надо на бумаге, и обязательно президенту».
Частично с вами соглашусь, а частично нет. Немногие чиновники готовы в электронном виде еще у нас работать.
Михаил Мясникович:
А вы не сталкивались в первые годы, когда вводили электронные билеты на самолет? Вот приходишь и говоришь: «У меня электронный билет. А, скажите, у вас копии нет?»
Как все новое.
Михаил Мясникович:
Да. И в этом плане, безусловно. Это пройдет. Моисей евреев 40 лет водил по пустыне не потому, что дороги не знал.
Но вы консерватор в этом смысле.
Михаил Мясникович:
Разумный, я считаю, умеренный.
Продолжая эту мысль, я только единственную фотографию в стиле селфи нашел на просторах Интернета с вашим участием.
Михаил Мясникович:
И что это, интересно?
Вы посещали какое-то учебное заведение, по-моему, и девушки сфотографировали. Но это еще одна новая тенденция, когда вот таким образом фотографируют.
Михаил Мясникович:
И тут же таким образом ерничали, что сейчас у Мясниковича достаточно времени, чтобы с молодежью общаться. Это, кстати, было выездное заседание Совета по взаимодействию с местными депутатами.
Так не с молодежью ли вам и надо общаться? Вот это ведь самое главное в вашей работе.
Михаил Мясникович:
Безусловно.
Михаил Владимирович, мы уже заканчиваем. Ваш предшественник на этом посту – Анатолий Николаевич Рубинов – был еще известен тем, что писал стихи. Вы, я так полагаю, стихи не пишите. Во всяком случае, я об этом не знаю. Может быть, вы раскроете секрет. А, вообще, вас можно чем-то вдохновить? Вы человек сентиментальный? Вообще, сантименты во власти как-то должны присутствовать или во власти должен быть человек с железной рукой и сильным кулаком?
Михаил Мясникович:
Наверное, ничто человеческое, как говорят, не чуждо. Иногда, как говорится, и сентиментальность, надо где-то расслабиться, или хочется расслабиться, где-то, может быть, что-то помечтать. Не прошел у меня этот научный зуд – написать что-нибудь, посидеть со статьей. Такое есть, что-то личное. Не только железный кулак.
Стихи вы пишите?
Михаил Мясникович:
Нет, не пишу. Хотя писал.
Как все в молодости когда-то писали.
Михаил Мясникович:
Как все в молодости. И даже неплохо получалось. Не издавался. Кроме районной газеты дальше не издавался.
Несвижской.
Михаил Мясникович:
Да. «Чырвоны сцяг».
Самый последний вопрос. Цитирую вас же. Вы где-то у Толстого, хотя я не припомню такого у Льва Николаевича, вычитали любопытный закон дробей, где в числите – цифра, на которую общество оценивает человека, а в знаменателе – то, как сам человек себя оценивает. Вы примеряли на себя эту цифру?
Михаил Мясникович:
Большинство вообще людей в госаппарате у нас, в стране, где-то соотношение – это единичка. Все-таки люди как-то больше ориентируются на то, что люди о них говорят, или как они оцениваются в обществе. Не без этого. Есть и те, которые достаточно высокого мнения о себе. Я, откровенно говоря, таких людей боюсь, которые говорят о том, что они все знают. Это не значит, что какая-то там забитая скромность должна быть. У каждого должно быть чувство собственного достоинства, каждый обладает определенной базой данных, знаний, и, безусловно, он в праве себя оценивать. Но оценивать надо объективно.
То есть лучше единичка, когда и знаменатель, и числительное, в данном случае, примерно одинаковые?
Михаил Мясникович:
Да. Этот очень хорошо, потому что когда уже слишком маленькое значение дроби, это тоже плохо. Значит человек уже такой ходит и будет за дверью полчаса стоять, прежде чем зайти в помещение.
В Парламенте у нас много единичек?
Михаил Мясникович:
Да, я думаю, что да. Такие состоявшиеся единицы во всех отношениях.