Молочная полемика президентов, которой отметился, в том числе, Форум регионов в Сочи – это красочный пример, как главы государств лично сражаются за интересы своих стран! Много еще барьеров и запретов и в белорусско-российской торговле. Известны санитарные придирки к продукции, взращенной в Беларуси, и всяческие страхи, что "улитка" с Запада "заползет" через Беларусь в "тарелку российского гурмана". Еще один пример. Глава российского правительства Медведев, посещая недавно Гродно, в связи с торжественным застольем вопрошал: когда уже подадут белорусский пармезан, белорусский хамон и белорусские устрицы? Такая вот ироничная фобия. С устриц и других санкционных товаров, образовавших дыры в российском импорте, мы начали интервью и с председателем Совета Республики (а в недавнем прошлом премьер-министром Беларуси) Михаилом Мясниковичем прямо на сочинской выставочной площадке.
Юрий Козиятко:
Михаил Владимирович, давайте начнем с известной уже, наверное, шутки про белорусские устрицы. Особенно популярна она среди москвичей в период, когда против России Западом введены санкции.
Скажите, может, у Беларуси шутка шутками, но есть какой-то исторический шанс заполнять те ниши, которые образовались на российском рынке, заниматься импортозамещением, предлагать какую-то новую продукцию? Что можем новое предложить и что можем новое увидеть на этой выставке?
Михаил Мясникович, председатель Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь:
Мы экспортируем в Российскую Федерацию продукцию, которая на 20% инновационная. То есть это новая продукция. И если касаться ваших устриц, я так их назову, то сегодня весь мир специализацией занимается. Кто-то эту рыбу ловит, кто-то ее перерабатывает, кто-то ей торгует. Поэтому я не вижу тут каких-то таких набивших оскомину, что там белорусские устрицы, покажите, где они плавают, где они живут - здесь намек на реэкспорт. И если даже обратиться к материалам нашей таможни, то наша таможня, наши органы внутренних дел санкционных товаров задержали практически в два раза больше, чем это было сделано российскими коллегами.
Поэтому, безусловно, мы никогда не ставили такую задачу извлечь какую-то выгоду из того, что кто-то находится под санкциями, а мы будем каким-то нечестным партнером.
Безусловно, я говорю, что мы ориентируемся на то, чтобы это была новая, конкурентоспособная на мировых и, конечно, на российском рынке.
Юрий Козиятко:
На этой выставке в Сочи немало уже известной продукции. Вот трактора мы видим, БелАЗы, автобусы МАЗ и прочее-прочее. Я, честно говоря, как-то боялся, что Беларусь потеряется среди десятков российских регионов, многие из которых и по площади и по населению больше нашей страны. Но не потерялись, продукция-то в основном - наша!
Михаил Мясникович:
Мы хотим, в том числе и по продукции, которая уже известная в определенной степени, заинтересовать российские регионы более тесной и взаимовыгодной кооперацией. Потому что, безусловно, каждый хочет заработать свою долю добавленной стоимости. И покупать готовое изделие – самая примитивная форма торговли. Поэтому мы говорим нашим российским партнерам, в первую очередь, которые имеют соответствующие мощности промышленные в своих регионах: «Давайте делать гомельский комбайн вместе». Потому что тоже определенная кооперация и комплектация идет из Российской Федерации. И давайте адаптировать те же тракторы, другую технику, которая востребована. И хотя мы в одном Союзном государстве, но это "чужая" – белорусская, а это будет российско-белорусская.
И вот в этом мы видим нишу: поделиться добавленной стоимостью для того, чтобы действительно увеличить объемы продаж.
Юрий Козиятко:
Вот белорусский БелАЗ огромный стоит, который, насколько я понимаю, на 60% – из российских комплектующих, на 40% – из белорусских. Мы должны эту долю увеличивать теперь?
Михаил Мясникович:
Я бы на конкретный пример ответил конкретным ответом. Сегодня наш БелАЗ подписывает несколько контрактов. И это, в том числе, импортные контракты на комплектацию из Российской Федерации. И это не просто там металл или какая-то другая железяка тяжелая. Уже несколько последних лет идет тесная работа с санкт-петербургскими заводами, которые производят двигатели трансмиссий. По мнению специалистов БелАЗа – я разговаривал и с руководством завода, и с конструкторами, – это имеет очень хорошую перспективу. То есть мы не приехали сюда для того, чтобы, извините, тут всучить кому-то что-то, продать или только продать. Значит, - "улица с двусторонним движением".
Юрий Козиятко:
Давайте вспомним, в общем-то, недавнее прошлое, когда наш Президент активно посещал российский регионы. Еще при Ельцине. Если помните, там была какая-то политическая ревность – даже не пустили Президента в какую-то область. А теперь губернаторы становятся в очередь, чтобы приехать в Беларусь, заключить контракт. Правильный был путь – напрямую торговать с регионами?
Михаил Мясникович:
Безусловно. Я бы, как говорится, вернул нас, с учетом вашего вопроса, где-то в 90-е годы. Субъекты федерации начали набирать достаточно приличную силу. Это объективно. Если привести даже по советским временам, то Московская область, Москва, Санкт-Петербург, Ленинградская область по вкладу, как сейчас говорим, в валовый внутренний продукт Советского Союза были больше, чем Беларусь.
Юрий Козиятко:
Почти как страны отдельные.
Михаил Мясникович:
Да, это достойные партнеры. И тогда Александром Григорьевичем была предложена модель – именно активизировать работу с регионами, а не только все решать через кремлевские инстанции. И это дало свой результат. Вы видите, выстроена уже система посещения регионами Российской Федерации нашей страны. У нас же ведь не просто регион с регионом, у нас приблизительно половина соглашений – это между правительством Республики Беларусь и тем или иным регионом. То есть у нас как бы двухэтажное такое сотрудничество. Условно говоря, Псковская и Витебская область, а тажеПсковская область имеет соответствующие соглашения с правительством Беларуси. Нас это совершенно не коробит, нас это не пугает.
Юрий Козиятко:
То есть не опускает нас до уровня российского региона? Уже нет таких позывов?
Михаил Мясникович:
Нет такого. Мы не дистанцируемся от этих вещей. Мы всегда исходим из такого прагматизма: если это хорошо, если это выгодно предприятиям, значит это действительно власти поддерживают.
Юрий Козиятко:
И народу же выгодно!
Михаил Мясникович:
И народу.
Юрий Козиятко:
Вот здесь в 40 км, в Сочи, сегодня ярмарка-продажа, там буквально расхватывают белорусскую «молочку», мясо. Даже как-то неудобно – там такой ажиотаж! Наверное, белорусская продукция пользуется спросом.
Михаил Мясникович:
Мы приехали, конечно, сюда с такой полноценной выставкой (и соответствующие подкрепления есть как межрегиональными соглашениями, так и коммерческими контрактами) и ярмаркой. Ярмаркой, где идет активная торговля. Здесь не просто удивить или показать возможности белорусов сочинцам. Сочи – это, действительно, мощнейший курорт. И России надо иметь такие курорты. Большой, огромной, сильной стране. Здесь очень много отдыхающих. И они через этот мультипликативный эффект, купив белорусское на ярмарке в Сочи…
Юрий Козиятко:
Привезут на Камчатку!
Михаил Мясникович:
Привезут туда, я думаю, что хорошие впечатления не только от посещения самой ярмарки, но и конкретными покупками. И будут таким образом стимулировать заключение прямых контактов. Иногда приходится слышать, что, может быть, с соседями выгоднее торговать с нашими (Брянская, Смоленская, Псковская области, Москва, Санкт-Петербург), а туда, уже дальше, за Уралом, и логистика не совсем выгодная. Да, безусловно, мы еще, к сожалению, белорусы, не очень хорошо умеем торговать. И плюс, безусловно, дорогая логистика. Но всем надо заниматься. Например, железобетонные опоры продаются достаточно выгодно в Забайкалье. Представляете? Значит, выгодно и одной стороне, и другой. Если белорусская тушенка и белорусские молочные консервы на ура расходятся в Центральной Сибири, значит надо туда идти.
Юрий Козиятко:
То есть, несмотря на то, что до Камчатки такое же расстояние, как до ЮАР, до Южно-Африканской Республики?
Михаил Мясникович:
В этом плане я ваш намек понимаю. Иногда говорят «диверсификация экспорта».
Но диверсификация – это не значит в ущерб российскому рынку.
За счет диверсификации мы должны прирастать новыми объемами. И в ЮАР, и в Бразилию, и в объединенную Европу, при этом не теряя рынки Российской Федерации. Программа импортозамещения, которая принята в Российской Федерации, открывает для нас определенные ниши для того, чтобы зайти туда с соответствующими проектами по промкооперациям или отдельными какими-то изделиями. К сожалению, приходится говорить (я уже вчера с Матвиенко Валентиной Ивановной говорил): в программе импортозамещения в качестве соисполнителей белорусов нет. Одна из целей нашего Форума регионов – это показать, что мы можем работать и в программах импортозамещения, мы можем вместе работать и в программах структурных реформ и преобразований в связи с тяжелыми обстоятельствами, вызванными ценами на нефть, девальвацией валют.
Юрий Козиятко:
Так из-за этого товарооборот у нас немножко упал в этом году с Россией?
Михаил Мясникович:
Если брать по санкциям, то такой прямой связи я не усматриваю. Здесь в больше степени удар из-за глубокой девальвации российского рубля. Я, готовясь к Форуму, посмотрел материалы, в том числе обратил внимание на заявления в Гродно, которые недавно были, о том, что не должно быть парада девальваций.
Юрий Козиятко:
Конкурентной девальвации.
Михаил Мясникович:
Конкурентной. Что один сделал девальвацию, и все остальные побежали следом. Я взял второе полугодие прошлого года и первое полугодие этого года.
Российский рубль девальвировался приблизительно на 20 процентных пунктов больше, чем белорусский рубль. Значит, таким образом, российский производитель находится в более выгодном положении, чем белорусский товаропроизводитель.
Слабая валюта, или, будем говорить, относительно слабая валюта, всегда экспортеру более выгодна.
По моим оценкам, наиболее подходящий обменный курс российского к белорусскому рублю – это где-то 1 к 280, даже 1 к 290.
Безусловно, мы видим, что это может вызвать и обратные усложнения для импортеров, потому что импорт у нас из Российской Федерации тоже достаточно большой.
Юрий Козиятко:
Вот, мы брали БелАЗ, где 60% комплектующих.
Михаил Мясникович:
Да-да. Поэтому вот эту золотую середину надо вместе с Национальным банком находить.
Но вот такого упрека я не приемлю: о том, что стремление или соперничество, кто быстрее, кто девальвирует. Каждый должен защищать свои интересы.
Но при этом, конечно, учитывать и интересы партнера.
Юрий Козиятко:
Идея валютного союза в чем заключается? Это не означает, что опять начнут разговоры: российский рубль как единое платежное средство?
Михаил Мясникович:
Я за то, чтобы у нас валютный союз был, но валютный союз – это последняя стадия интеграции, самая высокая стадия интеграции.
И когда у нас сегодня разные условия хозяйствования для наших предприятий, когда у нас еще масса различных барьеров во взаимной торговле (только в торговле товарами у нас этих барьеров 422). Договор о Евразийском экономическом союзе напрямую устраняет только 71 барьер. Остальные надо будет решать за счет унификации и гармонизации законодательства сторон, российского и белорусского, который идет крайне туго.
И мне представляется, что в этом плане серьезно недорабатывают или безынициативно работают наши интеграционные органы, которые вообще должны эти вопросы поднимать на щит, давать варианты их решения.
Такой вот ламинарно-спокойный стиль работы, мне кажется, неприемлем для интеграционных структур. Кто-то, наверное, уже и приспособился, потому что за такой стиль работы, как правило, не критикуют. Почему не критикуют? Потому что ошибок нет.
Критикуют-то за ошибки. А если так спокойно, по течению: нет работы – нет ошибок.
Что касается сроков. Надо сначала решить, убрать все торговые этапы, причем во всем четырем степеням (товары, услуги, рынок труда), и потом уже мы приходим к финансовому союзу.
Если это сделать сразу сейчас, я на любом уровне скажу, что это угроза суверенитету.