Новости Беларуси. О тех, кто переболел коронавирусной инфекцией и сегодня добровольно приходит в медучреждения, чтобы сдать плазму и тем самым дать шанс на спасение пациентам со сложным течением COVID-19. Сегодня это более 120 человек, сообщили в программе «Неделя» на СТВ. Надеемся, что с каждым днем их будет становиться все больше.
Юлия Огнева, СТВ:
Полностью выздоровели и выписаны уже около 9000 человек, многие из них могут стать донорами. Как можно помочь? Все просто: на сайте РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий указаны контактные телефоны. У кого есть возможность, свяжитесь, пожалуйста.
Как все это работает дальше, знает наш гость. На вопросы программы «Неделя» 17 мая ответил директор РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий Федор Карпенко.
Сколько занимает процедура сдачи крови и как она проходит
Юлия Огнева:
Скажите, речь сейчас идет о том, что мы называем переливанием крови?
Федор Карпенко, директор РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий:
Все правильно. Это называется переливание крови (или трансфузия, или гемотрансфузия, если более профессионально называть).
Юлия Огнева:
Хорошо. Обращается донор к вам, что дальше?
Федор Карпенко:
Донор должен пройти достаточно углубленный медицинский осмотр. Все это проходит, считаю, достаточно организовано и быстро.
Юлия Огнева:
То есть это все за день происходит?
Федор Карпенко:
Это происходит в течение максимум двух часов, медицинский осмотр сам.
Юлия Огнева:
А сама процедура сколько длится?
Федор Карпенко:
Сама процедура длится от 30 до 50 минут. То есть если мы решаем, что донор может быть донором плазмы, донорство плазмы – это 600 миллилитров.
Юлия Огнева:
Какое-то неудобство донор ощущает?
Федор Карпенко:
Нет. 99 % переносят вообще без каких-либо побочных эффектов. Мы стараемся, так как доноры все первичные, все-таки быть рядом с каждым донором. Именно чтобы врач находился с каждым донором, рассказывал, показывал.
Сколько человек уже сдали плазму крови
Юлия Огнева:
Более 120 человек – мы об этом поговорили за эфиром – это те, которые подошли. А сколько всего к вам обратилось? Чтобы понимать, сколько бывших пациентов могут стать донорами.
Федор Карпенко:
Более 200 человек обращались. Где-то мы не находили антитела, где-то не проходили по противопоказаниям. Это те уже, с которыми мы непосредственно работали в организациях, в субъектах службы.
Юлия Огнева:
То есть больше половины подошли?
Федор Карпенко:
Да.
У кого чаще образуются стойкие антитела к COVID
Юлия Огнева:
Сейчас много говорят о том, что еще до конца ученые не понимают, образуются ли эти стойкие антитела к COVID. Что вы наблюдаете в своей работе?
Федор Карпенко:
У нас есть доноры, так как первая донация 11 апреля была, то есть у нас уже есть доноры, которые три раза сдали плазму. Интервал между донациями – 14 суток. У 85 % тех, кто к нам обращался, мы видим образование этих антител.
Причем пока то, что мы видим, попадает в «классические постулаты» течения подобных инфекций, когда где-то на 5-10 сутки контакта с инфекцией начинают образовываться эти антитела. Пик должен быть на второй-третий месяц от момента контакта.
Читайте также:
Богдан о донорах плазмы: «Это, на удивление, люди, которые не хотят, чтобы мы о них говорили». Почему?
Минздрав о лечении коронавируса: «Для среднетяжёлых форм вполне достаточно кислородной поддержки, небольшого перечня лекарств и прон-позиции»
«Максимально ограничить передвижение пациентов, которые могут быть опасны для других». Как сейчас работают минские поликлиники
Для службы крови мы начали работать не с качественными, а с количественными тестами. Это очень важно
Сколько будут находиться эти антитела, иммуноглобулины G, по времени – это вопрос, который пока ни в одной научной публикации не изучен. Пока то, что мы видим – эти антитела есть. И для службы крови мы начали работать не с качественными, а с количественными тестами. Это очень важно. Для нас важно видеть и такое понятие, как напряженность иммунитета, титр, количество антител.
Юлия Огнева:
Зависит ли количество антител от того, насколько тяжело протекало само заболевание?
Федор Карпенко:
Это вопрос в том числе и научных статистических данных. Не хочется говорить по ощущениям.
Юлия Огнева:
Но вы же все равно анамнез берете, правильно?
Федор Карпенко:
Безусловно, анамнез собираем. Антитела чаще есть у более молодых, у кого исходная напряженность иммунитета есть. Те, кто переболевали в средних, тяжелых формах, также практически 100 %. У тех, у кого легкие формы, наверное, чуть реже мы встречаем наличие антител.
Переливание крови действительно помогает?
Юлия Огнева:
Давайте сейчас перейдем от донорства к технологии лечения способом переливания крови. Помогает – самый главный вопрос?
Федор Карпенко:
Помогает, и мы воодушевлены, что очень много положительных эффектов. Это стимулирует нас, действительно вдохновляет на дальнейшую работу, на разговоры, поиск и агитацию за эту технологию.
Юлия Огнева:
Можно назвать какую-то цифру: скольким людям вы уже помогли?
Федор Карпенко:
Более 100 реципиентов. Причем тактика лечения поменялась от того, что мы первоначально планировали и того, что видели в международных публикациях. Сейчас мы говорим о качестве плазмы. То есть мы видим титры антител и отбираем наиболее сильную плазму.
Сегодня у нас сформирована по центру база всех тех реципиентов, пациентов, кому была использована плазма. Сейчас из тех, кто уже были, значительно положительная динамика, те, кто выздоровели, – это около 50 пациентов.
Юлия Огнева:
Но не панацея. Несколько я понимаю, это в комплексе должно работать?
Федор Карпенко:
Да. Давайте тоже говорить, что мы стараемся плазму все-таки использовать для более тяжелых пациентов. Давайте тоже скажем: если бы было 6 тысяч доз плазмы сегодня, может быть, всем надо было бы трансфузии делать. Но опять, переливание крови, переливание плазмы – это не такая простая процедура. Ее надо делать в определенных условиях, ее проводят врачи, это определение совместимости. Бывают и побочные реакции (не на ковидную плазму иммунную, а вообще на плазму) различные. Поэтому стараются в основном реанимационные отделения либо перед тяжелым течением уже. То есть то, что мы видим: когда потихонечку состояние на классическом лечении не идет, тогда добавляется плазма.
Юлия Огнева:
А противопоказания есть для переливания крови?
Федор Карпенко:
Противопоказания – это аллергические реакции на плазму. Опять же, это врачебная процедура, и назначение проводит врач, не родственник.
Переливание крови должен назначать врач. Не стоит обещать донорам деньги
Юлия Огнева:
Вы сказали о важности того, чтобы переливание назначал именно врач. Но в последнее время в интернете особенно много объявлений о том, что родственники ищут донора плазмы. Скажите, это они по собственной инициативе чаще всего или все-таки по назначению врача?
Федор Карпенко:
Чаще всего по собственной инициативе. Обращаюсь к таким людям: пожалуйста, заходите на наш сайт. Выделен отдельный телефон для консультаций и медицинских работников по использованию плазмы. То же самое, мы стараемся разговаривать с родственниками. Мы не отказали никому, если идут обращения к нам или мы видим такие размещения в социальных сетях, мы стараемся связаться с родственниками и, соответственно, связаться с врачами. И объяснить, например, надо плазма или не надо сейчас. Потому что иногда действительно родственники, как нам кажется, не видят ту полную картину и не могут решить, действительно поможет плазма или не поможет.
Читайте также:
Диагностировать коронавирус по крови из пальца. Показываем тот самый экспресс-тест
Замминистра здравоохранения: «Начиная с этой недели для контактных бригад мы начинаем раздавать экспресс-тесты»
«Мы показали пример, который даёт надежду миру». Мусиенко о белорусской стратегии в борьбе с коронавирусом
Хочется обратиться к родственникам: не надо публиковать то, что денежные какие-то дополнительные выплаты, что любые деньги мы дадим донорам. Поверьте, вся плазма, все, что заготавливается, все сразу отдается нашим пациентам. И ни один донор не отказал нам из-за денег, не сказал: я не приду, потому что платится мало денег, мало льгот, гарантий и компенсаций. Поэтому в плане привлечения внимания потенциальных доноров – да, мы ждем каждого донора, мы готовы с каждым разговаривать, объяснять, приглашать на донации, обследовать. Но вот эти вещи – пожалуйста, не надо это делать.
«Я хочу сдать плазму, чтобы кому-то подарить жизнь»
Юлия Огнева:
Более 120 человек уже стали донорами, около 200 обратились. Скажите, из общего количества переболевших – можно ли оценить – это много или мало? Наши люди охотно ли становятся донорами? Готовы ли помогать?
Федор Карпенко:
По мотивации – да, охотно. Те, кто переболели, многие говорили: «Я не хочу, чтобы у кого-то была ситуация, как у меня. Я не хочу, чтобы люди 14 дней находились в изоляции. Я хочу, чтобы люди многие поправились». Многие говорили: «Я хочу сдать плазму, чтобы кому-то подарить жизнь». То есть это действительно настолько выраженная мотивация.
Другое дело, должен пройти какой-то период времени, говорить много это или мало, наверное, относительно. Мы были первыми в СНГ и не только в СНГ, в ближайших странах, в Польше и Литве такая технология массово не используется. Мы еще в конце марта – начале апреля (наверное, единственная страна), где на уровне национального законодательства определили как возможность заготовки, так и возможность использования этой плазмы.
Наверное, каждую неделю количество доноров сейчас практически растет в полтора раза. В ближайшую неделю мы ожидаем, что у нас только в центре будет около 35-40 донаций. Очень хорошо, что подключились областные центры трансфузиологии. Заготовка плазмы сейчас организована и в Минске на базе 6-й городской клинической больницы, и во всех областях.
Важно сказать о географии использования плазмы. Несмотря на то, что мы ее заготавливаем в Минске, если я перечислю все города, где она использована – это, наверное, около 100 городов в Беларуси. Вся Минская область, Борисов, Солигорск, Мядель, Гродно, Ганцевичи, Витебск, Орша и так далее. То есть мы стараемся оперативно – плазма не лежит – мы работаем с каждым пациентом.
Около 70 % по данным и в Республике Беларусь, и международным переболевают в бессимптомной форме
По самому течению COVID-19 мы знаем, что около 70 % по данным и в Республике Беларусь, и международным, переболевают вообще в бессимптомной форме. То есть люди даже не замечают, что переболели. И мы ожидаем, что, возможно, антитела есть у тех людей, которые об этом даже не подозревают. Поэтому так называемые исследования популяционного иммунитета, когда у определенной группы лиц исследуется наличие антител, это достаточно эффективно с точки зрения прогнозирования течения дальнейшего инфекции COVID-19. А для нас, для службы крови, очень важно еще и найти потенциальных доноров.
Министерство здравоохранения согласовывает исследование 2000 регулярных наших доноров плазмы и крови
Министерство здравоохранения согласовывает сейчас начать в ближайшее буквально время, на следующей неделе, исследование 2000 регулярных наших доноров плазмы и крови, которые уже готовы к донациям, обследованы. Исследовать у них (естественно, с их согласия) возможную выработку и наличие антител иммуноглобулинов G, которые могут в дальнейшем использоваться для заготовки иммунной плазмы. Заодно мы можем решить две задачи: посмотреть, возможно, кто-то переболевал в бессимптомных формах, и для нас возможность новых доноров и увеличить объемы заготовки плазмы.
Юлия Огнева:
То есть доноров не COVID, а всех остальных?
Федор Карпенко:
Да. Всех регулярных доноров, которые раз в две недели приходят к нам в центр. Мы их знаем всех практически в лицо, они нас знают.
Юлия Огнева:
А сколько их всего?
Федор Карпенко:
В центре около 2000 доноров плазмы и тромбоцитов и около 15 000 доноров крови. В первую очередь мы ожидаем, что сделаем это исследование среди доноров плазмы, вот этих 2 тысяч.
Юлия Огнева:
Что еще вам нужно для того, чтобы лечить пациентов еще более эффективно? Может быть, еще чем-то можно помочь.
Федор Карпенко:
Чтобы эта технология и дальше помогала, мы ждем наших сограждан, мы ждем наших доноров. Я хочу сказать слова благодарности тем, кто к нам уже пришел, и тем, кто уже поучаствовал в донации. Практически все уже становятся повторными донорами, мы вас ждем повторно на донации.
Тем не менее, мы ждем еще и новых доноров. Не бойтесь, пожалуйста, приходите. Мы разговариваем с каждым. Поверьте, ваши 1,5-2 часа помогут спасти жизни наших граждан. Это, наверное, самое ценное, что мы можем сделать сегодня.
